Характеризуя осевое время Ясперс перечисляет несколько вариантов объяснения его появления в философской литературе. Согласно первому варианту осевое время во всех трех культурных центрах покоится на некоем внутреннем порыве всего человеческого бытия. Но данный порыв никто из философов не может объяснить, все сводится к мистической тайне. Второй вариант сводит, однотипные изменения которые претерпевают все народы к биологическому закону. Третий вариант объясняет причину возникновения осевого времени вторжением в евроазиатский мир кочевых народов из Центральной Азии. Однако такой взгляд не объясняет, как происходили изменения в странах незатронутых кочевниками, например в Палестине. Четвертый вариант объясняет ось мировой истории божественным вмешательством. Но и он вызывает множество возражений.

Сам Ясперс не сумел разрешить загадку осевого времени, но он подчеркнул важность его философско-исторического осмысления. А философская интерпретация истории с определенностью подтверждает единство человеческой истории, – считает Ясперс. Прецедент осевого времени позволяет надеяться на то, что и в будущем представится такая возможность культурного, духовного возрождения. Кроме того, осевое время раскрывает возможности универсальной человеческой коммуникации. Осевое время предопределило сущность и возможность всей последующей человеческой коммуникации. Безграничная, ничем не сдерживаемая коммуникация позволяет людям видеть и понимать друг друга, а через это и самих себя, свои внутренние "Я", их историческую и человеческую размерность. Она позволяет "совершить прыжок вдаль", избавиться от узости и ограниченности занимаемого исторического места, притязания на исключительность, богоизбранность и т.п.

Значимость осевого времени связана с его духовной эталонностью по отношению ко всему последующему развитию. Осмысляя осевое время, трудно удержаться от некоторой предвзятости к более поздним феноменам. Однако ее масштаб, фон имеют свое преимущество – они убедительно оттеняют "то действительно новое и по-новому великое, что не относится к осевому времени [107. C. 50].

Осевое время – не просто определенный период времени в истории. Это в прямом смысле ось, вокруг которой с некоторого времени вращается все человечество. Как и любое другое вращение, осевое вращение истории носит структурообразующий характер, превращает хаос в космос. Ось истории собирает вокруг себя, включает в орбиту своего влияния ряд мировых центров. В дальнейшем пути их развития расходятся. Но все они испытывают влияние прошлого.

Схема развития всемирной истории видится Ясперсу следующим образом. Он предлагает выделить в ней четыре периода: прометеевскую эпоху (возникновение речи, появление орудий труда, пользование огнем); эпоху великих культур древности (письмен­ность, государственность, религия и др.); осевую эпоху (формиро­вание человека в его духовной открытости миру); эпоху науки и техники (мир как единая сфера общения). Последняя эпоха приведет к новому осевому времени, к подлинному становлению человечества.

В мировой схематике, предложенной Ясперсом, особенно интересным является ожидание нового осевого времени. Оно приобретает реальные формы. Разумеется, не все повторяется, многие аналогии с первым осевым временем теряют свою силу. Скажем, существенные изменения претерпела такая характеристика осевого времени как параллелизм. Сегодня уже невозможно изолированное существование народов. Мир стал взаимозависимым. Значительно меньше изменилась вторая характеристика – духовная. Как и в первое осевое время, человечество сегодня находится в остром напряжении, предчувствии катастроф и глобальных перемен. Так же как и когда-то господствуют сомнение в вере, нарастает нигилизм. Человечество разрушает старый, традиционный мир. Оно на пороге созидания нового, неизвестного.

Постмодернистские концепции истории

Постмодернизм возник в конце 70-х гг. ХХ в. Сторонники постмодернизма разочаровались в ходе прогресса и считают, что европейская рациональность оказалась в итоге совершенно несостоятельной, что все ее притязания: на открытие законов, на универсальный прогресс, на руководство человеческой жизнью – так и остались на уровне притязаний, несбывшихся надежд. Их реализация на поверку оказалась зловещей. Утверждение идей обернулось отрицанием, отрицание – утверждением.

Благодаря науке и разуму жизнь стала комфортней, но одновременно и более ненадежной, хрупкой. Жилища стали функциональнее, но функциональность есть и в крематориях Освенцима. Пройдя через кошмары Хиросимы, Чернобыля, наше бытие стало еще более негарантированным, зыбким. Разум сделал человека не только счастливым. Он погрузил человечество в неисчислимые беды и страдания.

Постмодернизм устанавливает прямую связь между разумом и тоталитарными режимами Европы, между вторжением науки во все сферы жизни и ростом народонаселения и др. Знаменитое "Знание – сила!" выродилось в накапливание информации, внедрение ее в сознание и умелое манипулирование ею. Аналитизм подтачивает разум, иссушает воображение.

Один из самых известных постмодернистов в области философии истории Ж.-Ф. Лиотар. Он ставит под сомнение наличие единой истории. Он также отрицает наличие противоположностей в истории и наличие бинарных позиций (женщина – мужчина, дети – взрослые, добро – зло, общественный – частный, субъект – объект и т.д.). Никаких противоположностей. Только разнообразие, в котором тонет все. Вообще постмодернистское многообразие довольно специфично. Каждый предмет не столько уникален, сколько равноценен. Все составляющие мира одинаково важны и легитимны. И тогда в мире нельзя выделить что-то более или менее важное, не найти тенденции в развитии. История превращается в цепь перемешанных событий, фактов, процессов. Мир непонятен и в общем-то однообразен. Это мир однородного разнообразия.

Такая же сфера сплошного разнообразия характерна и для сферы познания. Согласно постмодернизму, все знание вырастает из ограниченных, относительных позиций или перспектив познающих субъектов. Ни одна из них не может быть более истинной, чем другая. Не может быть универсальных познавательных систем, нет преимуществ научных систем знания над обыденным знанием. Поэтому одинаково знают о том, что нужно делать, как жить и ученые профессионалы, и маргинальные слои общества, и каждый отдельно взятый индивид. Ни у кого нет преимуществ. Все одинаково правы или бесправны. Если мы имеем дело с идеей, то совершенно неважно определять, истинна она, или нет. Надо найти иную идею в иной области. Важна не сама идея, а то, что проходит между этими двумя идеями. Надо избавиться от навязчивого стремления искать истину. Весь поиск, как и сама жизнь, это игры людей. Даже технология – это игра. Только в ней ищут не истину, а эффективность.

Истории как направленности тоже нет. История лишь вечное становление чего-то нового, не требующего объяснений, обращения к образцам, аналогиям. В истории не много значат прошлое и будущее. В ней важно становление настоящего, чем она, по сути своей, и является. Реально в истории только настоящее. В прошлом истории есть только нагромождение фактов, а в будущем не будет ничего нового, чего не было бы в прошлом. Остается повторение одних и тех же опытов, чувств, мыслей.

Таким образом, история в постмодернизме предстает как бесформенное состояние повторений, переплетений событий. Она не имеет единого корня, связующего центра. Ее можно отсчитывать от любого события, факта, значительного или незначительного. История ломается, рвется, течет несвязанными друг с другом рукавами, насыщена индивидуальными агентами, живущими самостоятельной жизнью, и в этом состоит ход истории.

Постмодернисткая концепция истории оказывается очень уязвимой. Во-первых, постмодернизм несправедлив по отношению к разуму. Его исторический потенциал не исчерпан, а злоупотребление разумом не относится к самому разуму. Во-вторых, постмодернизм чрезмерно релятивизирует моральные ценности и нормы. Если все в мире одинаково ценно, то обесцениваются понятия добра и зла. Тираны, садисты так же ценны для человечества, как и святые. У каждого появляется свой замкнутый мир, своя истина. В-третьих, метапаттерн истории слишком неопределен в постмодернизме. История уподобляется слепому котенку, тыкающемуся во все углы.

Но в постмодернизме есть и конструктивная программа, немало положительных черт: отстаивание ценности разнообразия, расширение плюралистического взгляда на мир; способность видеть и понимать части истории до включения их в целостный процесс; углубленное изучение самостоятельности индивида в рамках общественного целого.

Заключение. Как видно из вышеизложенного, история у человечества одна, а метапаттернов много. Многообразие паттернов объясняется многообразием единства человеческого общества. В нем взаимодействуют, пересекаясь и накладываясь друг на друга самые различные формы развития: циклические, линейные, спиральные и др. Все они представлены определенными народами, культурами и цивилизациями. От этой индивидуальной мозаики жизни, ее значимости для всемирной истории в конечном счете и отталкивается теоретическое формирование столь разных метапттернов истории.

ТЕМА 14. КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Соотношение культуры и цивилизации. Понятие
цивилизации

Понятие “цивилизация” возникло в ХVIII веке в тесной связи с понятием “культура” и первоначально означало определенный уровень материальных и духовных достижений общества. По схеме культурно-исторической периодизации Л. Моргана (дикость, варварство, цивилизация) цивилизация – это относительно высокая стадия экономического и социального развития. Она приходит на смену примитивному обществу. Существование цивилизации более долговечно и благополучно, нежели бытие примитивных народов, которые могут быть насильственно уничтожены при столкновении с цивилизацией.

Феномен цивилизации связан с возникновением городов и установлением более сложных типов социального взаимодействия. В трудах энциклопедистов, которые и ввели данный термин в научный оборот, цивилизация ассоциировалась с прогрессом, с обществом, развивающемся на основе разума и справедливости.

В ХVIII веке интерпретации понятия “цивилизация” еще неотчетливы, однако положительный смысл данного термина проявился достаточно ясно. Поначалу оно заключало в себе возможности не столько описательного, сколько позитивного оценочного характера. Полвека спустя под цивилизацией будут мыслить эпоху рутины, бездуховности, упадка и разложения культуры.

В ХVIII столетии “цивилизованным” человеком называли того, кто образован, обладает хорошими манерами и гуманизированным нравом. Цивилизованное общество достигается многими усилиями “человеческого ума и многократного общественного опыта”, по выражению П. Гольбаха. Оно должно обладать неким набором критериев и признаков.

Термины “цивилизация” и “культура” часто трактуются как синонимы. Тем не менее еще в ХIХ веке предпринимались попытки развести эти понятия. Наиболее отчетливо противопоставление культуры и цивилизации проявляется у О. Шпенглера. Культура по Шпенглеру – это период расцвета искусства, литературы, гуманистических идей и т.п., тогда как цивилизация означает высокий уровень научно-технических достижений и антигуманный технократизм. Он пишет, что цивилизация понимается им как логическое следствие, завершение и исход культуры. У каждой культуры есть своя цивилизация, которая суть неизбежная судьба культуры. Цивилизация в строгой последовательности следует за культурой, “как смерть за жизнью, неподвижность за развитием”, как неизбежный конец. Переход от культуры к цивилизации, по мнению О. Шпенглера, произошел в античности в IV веке и на Западе в ХIХ столетии. Эти идеи были изложены в 1918 году в основном труде О. Шпенглера “Закат Европы”.

Противопоставление культуры и цивилизации присуще и многим российским мыслителям. Русский философ Н.А. Бердяев в труде “Воля к жизни и воля к культуре” пишет, что цивилизация “есть смерть духа культуры”. Культура имеет духовную основу, цивилизация – машинную. В эпоху цивилизации мышление и все творчество становится более техническим. Техника доминирует над духом, средства к жизни – над целью жизни. В самой культуре заключены начала, которые ведут ее к цивилизации. Это “воля к жизни”, к практике и могуществу жизни, к наслаждению жизнью. “Воля к культуре” умирает, так как изменяются базовые ценности общества. Они все больше “материализуются”, тогда как наука, искусство, утонченность мысли, духовность – все то, что составляет культуру, “падает”, цивилизаторская “воля к жизни” уничтожает ее дух. Типичная философия периода цивилизации – экономический материализм. Капиталистическую цивилизацию Н.А. Бердяев характеризует как мещанскую и безбожную. Социализм – это заслуженная кара капиталистической цивилизации. Но и социализм – также цивилизация, бездуховная, атеистическая и прагматичная. Цивилизация, техническое преображение жизни, по мысли философа, неизбежны, но на этом пути “не достигается подлинное бытие”, и “погибает образ человека”.

В истории социально-философской мысли существует большое разнообразие подходов к пониманию цивилизации. Смена парадигм в области теории и истории цивилизации происходит с середины ХVIII века до настоящего времени. К началу ХIХ века образовалось три взгляда на феномен цивилизации: 1) унитарный, 2) стадиальный, 3) локально-исторический.

Унитарный подход основан на версии о единой общечеловеческой культуре и на представлении о цивилизации как идеале прогрессивного развития, как о расцвете материальной и духовной культуры. Стадиальный подход предполагает рассмотрение этапов цивилизации как прогрессивного развития единого человечества. Локально-исторический – существование множества разнообразных локальных этнических цивилизаций, либо цивилизаций как частей всемирной истории.

В ХIХ веке в исследованиях цивилизации сформировались две доминирующие методологии. Методология “однолинейного прогрессизма” основана на философско-универсалистских концепциях истории общества, на признании действия универсальных и всеобщих законов исторического развития человечества и на представлениях о цивилизации как стадии движения к прогрессу. Согласно данной методологии мировая история представляет собой однонаправленный процесс, одну линию прогресса, по которой с разной скоростью продвигаются все народы (теория общественно-экономических формаций К. Маркса, закон ”трех стадий развития нравственности” Гегеля).

Вторая методология – “культурно-исторических типов”, основана на отрицании единой человеческой цивилизации. С этих позиций представляется, что каждый культурно-цивилизационный тип существует автономно. Основоположником учения о национальных цивилизациях, культурно-исторических типах является Н.Я. Данилевский. В его знаменитом трактате “Россия и Европа”, опубликованном в 1869 году, определены культурно-исторические типы или “самобытные цивилизации”, каждая из которых развивалась самостоятельным путем, в зависимости от “духовной природы” народов и “особенных внешних условий жизни, в которые они были поставлены”. Каждый народ вносил свой вклад в “об­щую сокровищницу”. В ходе истории одни культурно-исторические типы сменяются другими, так как ни один из культурно-исторических типов “не одарен привилегией бесконечного прогресса”, а каждый народ “изживается”. Позже концепцию культурно-исторических типов разрабатывали Н. Бердяев, О. Шпенглер, А. Тойнби.