Файл: Ардов.doc

Словесные репризы, как правило, наименее эффектны, и по понятной причине: в таких динамических условиях, какие су­ществуют в цирковом спектакле вообще и в клоунском жан­ре в частности, выключение действенного момента, естествен­но, ослабляет эффект номера. Но это не значит, что цирк должен отбрасывать хорошие словесные шутки и остроты.

Вот великолепный пример словесной репризы, с которой выступал клоун Борис Вяткин. Представляя свою собачку Манюню шпрехшталмейстеру, он пояснял:

— Хорошая у меня собачка, только вот шерсть у нее по­полам с бумагой!

Репризы словесно-действенные совмещают остроумное слово с действием, игрою на арене. Приводим два примера словесно-действенных реприз.

В дни Великой Отечественной войны Карандаш, принимая участие в подготовке манежа к следующему номеру, вместе с униформистами подметал опилки, покрывающие арену. За­кончив свою работу, он бросал метлу посреди манежа и на­меревался уйти. Шпрехшталмейстер останавливал его и пред­лагал убрать метлу. Карандаш отказывался. Но почему? — спрашивал шталмейстер. И Карандаш, пожимая плечами, отвечал одним-единственным словом:

— Война!..

Надо было знать множество случаев, когда недобросовест­ные люди сваливали на войну собственное нерадение, прома­хи и поступки, чтобы оценить этот лаконичный ответ клоуна¹.

Узбекский клоун Икрам Юсупов исполняет такой номер. Он выезжает на арену верхом на ишаке. Ишак останавли­вается, и Юсупов просит шпрехшталмейстера ударить живот­ное, таким образом заставив его сдвинуться с места. Штал­мейстер спрашивает, почему Юсупов сам не может ударить своего ишака? И следует ответ:

— Понимаешь, не хочу портить отношения...²

Эта реприза всегда принимается на «ура», потому что здесь в яркой и типично цирковой форме подана мысль, кото­рая знакома почти каждому из сидящих в зале.

К словесно-действенным репризам мы вправе отнести и те репризы, где живое слово заменено надписью, вывеской, пла­катом — короче, печатным или рукописным текстом. Так, на­пример, изображая диссертанта, который оглашает свой за­ведомо никчемный труд, написанный им с целью получить научную степень, Карандаш делает вид, что переливает нечто из одного ведра в другое и обратно. А на одном ведре напи­сано «пустое», на другом — «порожнее»... Так реализуется общеизвестная пословица: «Переливать из пустого в порож­нее».

Репризы действенные тоже могут быть оснащены текстом, но тут текст только подготавливает чисто игровую развязку.

В качестве примера реприз, вовсе лишенных текста, мож­но указать на те репризы-пародии, к каким прибегают обычно коверные клоуны после демонстрации сложного циркового номера. Эти пародии, как правило, пантомимичны.

Карандаш после номера с фокусами выходит на середину манежа и жестами приглашает зрителей смотреть, как он покрывает простыней пустой участок арены. Затем он руками

¹ Автор этой репризы писатель Леонид Ленч.

² Автор — Я- Дымской.

делает пассы фокусника и сдергивает простыню. Под ней ока­зались теперь огромные и смешные башмаки самого Каран­даша, которые он успел только что снять, и клоун босиком убегает за кулисы под громкий смех зрителей.

Великолепная действенная реприза!

Известна реприза, построенная на действии: клоун вы-» носит на шесте поднос с двумя десятками стаканов, напол­ненных цветной жидкостью, балансирует им, а затем делает вид, что роняет на голову кому-то из зрителей. Стаканы при­креплены к подносу, и испуг зрителя лишен основания, тем более, что в стаканах даже нет жидкости: просто окрашены их внутренние стенки. (Иногда вместо подлинного посетите­ля цирка эту репризу делают с «подсадкой», то есть с артис* том, изображающим зрителя.)

Клоунская интермедия

Клоунская интермедия — это небольшая сценка, включаю­щая в себя несколько комических (словесных и игровых) уз­лов и исполняющаяся, как правило, во время возникшей меж­ду номерами паузы.

Короткие клоунские интермедии соприкасаются по жан­ровым признакам с репризами, а интермедии, мало-мальски развернутые, ближе подходят к антре (об этом ниже). Интер­медию отличает прежде всего точно выраженный действенный сюжет. Интермедия, исполняемая соло-клоуном (совместно с доступными ему партнерами), клоунским дуэтом, трио или группой клоунов, требует настоящей фабулы: на манеже или на эстраде должно что-то произойти. То есть, если реприза как короткая шутка имеет право на некоторую бездумность, и зрителей это не тревожит, то от интермедии аудитория ждет какого-то смысла.

Разумеется, и построение сюжета интермедии, и его смыс­ловая нагрузка строится с учетом специфики жанра и фор­мы. От трехминутной интермедии нельзя ждать особенно широкого охвата действительности или философской глуби­ны. Однако почти любая проблема из доступных вообще жан­ру клоунады может быть отображена в этой короткой форме.

Трудно перечислить, хотя бы приблизительно, возможно­сти сюжетных решений для клоунской интермедии.

Приведем лишь несколько примеров. Карандаш бьется об заклад со шпрехшталмейстером: он, Карандаш, может угады­вать, какие предметы будет брать в руки шталмейстер, даже если сам Карандаш будет смотреть в другую сторону. И точ­но: Карандаш называет безошибочно тарелки, бутылки, чаш­ки, которые за его спиной показывает зрителям шталмейстер.

Признав себя побежденным, этот последний спрашивает клоу­на: как же достигается такое ясновидение? И тогда Каран­даш кивает наверх: прямо перед клоуном, на балконе рядом с прожектором сидит униформист, который видит, что именно держит в руках шталмейстер, и сам поднимает такой же предмет. А Карандашу остается лишь назвать вслух данную вещь. Коротко, выразительно и смешно. Понятно, что такая интермедия легко осуществляется и в театральном зале.

Клоунское антре

Антре, или клоунада, означает выход, появление клоуна на арене со своим номером, а не в помощь уже выступающему артисту или в паузе между номерами. Современный городской цирк Европы не сразу признал право клоуна на собственный номер. Допущенный вначале для заполнения пауз в конном дворянском цирке-манеже, клоун лишь постепенно завоевы­вал себе самостоятельное положение на арене.

Сюжет каждой клоунады строится на основном трюке, вне которого решение антре невозможно: без главного этого трю­ка получится эстрадный скетч или интермедия. Мы говорим о главном трюке, ибо всякая клоунада помимо него непре­менно включает в себя ряд проходных трюков-украшений. Лишенная их, клоунада многое потеряет в занимательности, но тем не менее останется клоунадой. Тогда как без основного, сюжетного трюка клоунада перестанет существовать.

Основной (он же сюжетный или главный) трюк должен выражать идею или тему клоунады. И только тогда клоунаду можно считать удавшейся, когда вот это слияние мысли и формы, это точное выражение темы в трюке осуществлено. В качестве примера приведем клоунаду Ю. Благова «Садится или не садится». В основу номера положено явление, широко известное всем нам: порой ткани при стирке сильно сокра­щаются в размерах. Это называют так: садятся. Садятся и вещи, отдаваемые в чистку. За таким свойством изделий, несомненно, скрывается пренебрежение к интересам потреби­телей, дурное качество продукции.

Клоунада состоит в следующем. После нескольких случаев катастрофического уменьшения в размере вещей, попавших в большой «агрегат» для чистки одежды и тканей (он стоит на арене), туда запихивают директора этого ателье. И вот вместо рослого и тучного человека из «машины» вышел лилипут. Ко­мический клоунский эффект — огромен. И смысл ясен — «сел».

Вообще для номеров, посвященных теме борьбы с недобро­качественной продукцией, часто применяются чисто буффонные приемы. Замок «молнию» расстегивают с помощью топора (клоунада «Молния» А. Басманова). Открыть банку консер­вов после ряда попыток удается только путем взрыва (клоуна­да В. Дыховичного и М. Слободского «В собственном соку»). Это — сюжетные трюки, созданные советскими авторами.

Но история цирка знает ряд сюжетных трюков, пользую­щихся многовековым успехом у зрителей: «Разбитое зеркало», «Разбитая статуя», «Сломанное кресло», «Обливание водой», «Фокусы с бутылкой», «Концерт»— эти и многие другие антре еще и сегодня бытуют на манеже. В последние годы наш цирк успешно освоил многие старинные трюки, переосмыслив их на новой идеологической основе.

Пишущий эти строки, например, принял участие в разра­ботке по-новому старинного трюка «Сломанное кресло». Как подсказывал сам материал, на место бракованного кресла под чехол забрался бракодел, виновный в выпуске этой продук­ции. На это живое кресло садились поочередно все члены ко­миссии; его бросали на пол и пытались разломать — так был наказан мастер, выпустивший плохую мебель...

В антре «Разбитое зеркало» клоун, нечаянно раздробив стекло, становится сам за раму зеркала и повторяет все дви­жения, жесты и мимику партнера, который подошел поглядеть на себя в это трюмо.

Карандаш великолепно играет пантомиму, придуманную французским мимом середины прошлого века Жаном-Бати-стом-Гаспаром Дебюро: нечаянно разбив статую, артист пытается сложить ее вновь из кусков, но никак не может правильно расположить эти куски.

Трюк-сюжет в цирке почти не имеет границ в смысле тех­нических или зрелищных возможностей. Техника фокусов, иллюзии, трансформации, дрессуры, акробатики, гимнастики, водных «процедур» — всегда к услугам клоунады как мате­риал, как среда, как повод для трюка. Вещи и люди в цирке могут исчезать, менять вид, перемещаться — фантазии автора, режиссера, исполнителя даны широчайшие возможности. Но все это обязательно должно «работать» на номер, выражать мысль, заложенную в данной клоунаде.

Существенно еще отметить, что сюжетный трюк очень ред­ко используется в антре только один раз. Обычно такие основ­ные трюки повторяются полностью или с обогащающими из­менениями несколько раз в одном антре. И это понятно: если бы основной трюк годился для показа всего однажды, у нас была бы не клоунада (антре), а реприза, в крайнем случае клоунская интермедия.

Каждый миг клоунады должен быть насыщен интересным для зрителей материалом. Практически клоуны имеют право говорить и делать только то, что смешно, что занимательно. Поэтому отбор реплик и трюков для клоунады — важное дело. Оно не заканчивается после того, как клоуны приступили к репетициям данного антре по точному тексту, написанному ав­тором. Сами индивидуальности исполнителей непременно по­требуют исправлений и дополнений, которые помогут приспосо­бить весь материал к свойствам и артистическим возможно­стям данных комиков. А сколько тем и сюжетов дадут для диалогов и трюков клоунады местные обычаи, происшествия, характеры окружающих людей!

Стоит еще обратить внимание на проблему финального трюка в любом виде клоунских выступлений, а особенно в ант­ре. Финальный трюк важен, во-первых, по смыслу всей вещи: он «подводит итог» в идейном плане; а во-вторых, потому, что клоуну надо эффектно уйти с манежа. Известно, что вялый финал акта или картины в драматическом произведении силь­но снижает успех вещи, если даже ее исполнение нравится аудитории. В цирке же все должно идти по нарастающей, по­этому здесь особенно важно, чтобы последний трюк был неожи­данным и смешным.