Файл: Введение в гендерные исследования_Жеребкина.doc

²² B.L. Whorf, Language, Thought and Reality (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1956).

²³ Edward Sapir, «Linguistics as a Science», in D.G. Mandelbaum, ed., Culture, Language and Personality. Selected Essays (Berkley, University of California Press, 1970).

²⁴ A.E. Berthoff, «Sapir and the Two Tasks of Language», Semiotica, N71, 1988: l, p. 47.

²⁵ Алпатов В.М. История лингвистических течений. С. 219-226.

517

ружающей нас реальности. Постмодернистская концепция утверждает, что реальность на самом деле — это своеобразный «лингвистический трюк» нашего сознания: то, что индивид воспринимает как реальность, на самом деле социально и лингвистически сконструировано. Постмодернизм был одним из первых направлений научного познания 20 века, которое открыто призналось, что текст не отображает существующую реальность, а творит новую, и эти реальности не зависят друг от друга,²⁶а отношение человека к действительности опосредуется дискурсивной практикой.²⁷Отсюда логично вытекает один из базовых постулатов феминистской критики языка о господстве патри-архатного общества и навязывании через тексты и дискурсивные практики патриархатной системы ценностей, о том, что система ценностей и взгляд на мир производится с позиции «европейских белых мужчин», или, иначе говоря, что «все сознание современного человека пропитано идеями и ценностями мужской идеологии с её приоритетом мужского начала, логики, рациональности и объектностью женщины»²⁸в этой картине мира. «Подобно тому, как эскимосу нужно много слов, чтобы описать различные виды снега, так и сексистскому обществу нужен широкий словарный запас, чтобы всеми правдами и неправдами очернить образ женщины».²⁹

Ещё одним философским течением, значительно повлиявшим на концептуальную базу феминисткой лингвистики, стал постструктурализм. Целью постструктурализма является «осмысление всего «неструктурного в структуре», выявление парадоксов, возникающих при попытке познания человека и окружающего его мира с помощью языковых структур, преодоление редукционизма, построение новых практик чтения³⁰». В постструктурализме происходит критика метафизики с её логоцентриз-мом — за всеми культурными продуктами и мыслительными схемами стоитязык власти ивласть языка. Логоцентризму противостоит идея различия и множественности. В связи с этим

²⁶ Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: «Аграф», 1997. С. 221-225.

²⁷ Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. С. 25-26.

²⁸ Там же. С. 27.

²⁹ J. Swann and D. Graddol, Gender Voices, Oxford and Cambridge (Basil Blackwell, 1994), p.138.

³⁰ Руднев В.П. Словарь культуры XX века. С. 225.

518

мы бы хотели упомянуть две идеи постструктурализма, нашедшие наиболее яркое отражение в феминистской лингвистике. Первая затрагивает значимость контекста в определении роли речевых актов и текстов, вторая подчеркивает особенности структуры взаимосвязей языка с сознанием и мышлением человека.³¹ Что касается критической лингвистики, то её основная цель — анализ как неявных, так и прозрачных структурных отношений доминирования, дискриминации, власти и контроля, выраженных в языке — буквально совпадает с проблематикой собственно феминистской лингвистики. Многие ученые, работающие в данном русле, разделяют мнение Ю. Хабермаса относительно того, что «язык есть средство доминирования и социальной силы. Он служит для законодательного закрепления отношений организованной власти. Насколько законодательно закрепленные (легитимные) отношения власти не выражены, настолько язык идеологизирован».³²Отсюда можно сделать вывод, что феминистская критика языка по своим взглядам теоретически ближе к концептуальным рамкам критической лингвистики, нежели к гендерным исследованиям. Исследовательский интерес критической лингвистики — разоблачение неравенства и несправедливости — в рамках феминистской критики языка артикулирует проблему пола, то есть «языкового» неравенства женщин и мужчин. Объектом изучения как в критической лингвистике, так и в феминисткой лингвистике является языковое поведение в естественных речевых ситуациях, имеющих социальную значимость (общественные институты, средства массовой информации и т. п.). Исследователи, занимающиеся проблемами феминистской критики языка, не могут быть «незаангажированными», они вынуждены становиться на ту или иную позицию. «В эмпирических исследованиях субъекты изучения не могут более рассматриваться в качестве объектов. Исследования «затрагивают» исследуемых и должны в конечном счете помочь им, насколько это возможно».³³Практически все работы, выполняемые в данном русле, нацелены на общественно-политическую практику.

³¹ M. Hellinger, «Feminist Linguistics and Linguistic Relativity», Working Paper on Language, Gender and Sexism 1 (1), 1991, pp. 25-37.

³² Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем., ВГПУ. Волгог рад: «Перемена», 1997. С. 7.

³³ Там же. С. 20.

519

4. Основные течения в феминистской лингвистике

В настоящий момент можно выделить два основных направления в феминистской критике языка. Первое исследует дискриминацию образа женщины в языковой картине мира или «асимметрии в системе языка, направленных против женщин». Представители его полагают, что язык фиксирует мужское видение мира, «навязывая» мужские ценности и оценки. Из этого следует вывод, что практически все языки, функционирующие в нашем патриархатном обществе, являются «мужскими». И образ женщины, отражаемый в языке, снабжен негативными коннотациями³⁴ и характеристиками. К этому же направлению относятся и работы, анализирующие «механизмы включённости» в грамматический мужской род: идентификация в языке идет по мужскому роду, если говорится о представителях двух полов.³⁶

И одним из центральных объектов исследований первого направления стал лексикон языка, т. к. именно в нем особенно четко отражены негативные дефиниции в отношении женщин. Исследования, проведенные в этом направлении, выявили следующее: согласование на синтаксическом уровне происходит по форме грамматического рода соответствующей части речи, а не по реальному референту пола, понятия «человек» и «мужчина» отождествляются, а в ряде европейских языков эти два понятия являются просто взаимозаменяемыми,³⁶ женские формы обычно являются производными от мужских, а не наоборот (Lehrer — Lehrererin (учитель-учительница (нем.)), Student — Studentin

³⁴ Коннотация — эмоциональная, оценочная или стилистическая окраска языковой единицы узуального (закрепленного в системе языка) или окка зионального характера.

³⁵ Кирилина А.В. Категория gender в языкознании // Женщина в Российс ком обществе. Москва, 1997, №2. С. 15-20;

W. Martyna, «What Does He Mean — Use of the Generic Masculine», Journal of Communication, N28, 1978, pp. 131-138.

³⁶ Интересный пример по этому поводу приводится в монографии Кирили ной А.В. «Гендер: лингвистические аспекты»: «В немецком языке суще ствует слово der Mann, обозначающее и человека и мужчину. Существует и ещё одно der Mensch. Оно иногда может употребляться и иронически по отношению к женщине с артиклем среднего рода — das Mensch» (С. 40).

520

(студент —студентка (нем.)), лексические средства, описывающие женщин и их качества, имеют преимущественно негативные коннотации.

Во многих европейских языках (да и не только в них) образу женщины приписываются почти исключительно отрицательные качества. Особенно ярко это проявляется во фразеологии, где женщинам атрибутируется в основном объективность или же им противопоставляются мужчины как носители положительных начал и качеств.³⁷Применение же мужского обозначения к референту-женщине значительно повышает её реноме в глазах окружающих, обратная же ситуация способствует значительному унижению референта мужского пола, а в некоторых случаях, если, например взять для сравнения ряд славянских культур, выражает и негативное отношение к гомосексуальной ориентации референта. Анализ О.В. Колосовой, проведенный на материале работ английских и американских исследований, привел автора к выводу, что «концептуальное пространство положительных оценочных признаков у референтов мужского рода значительно больше, чем концептуальное пространство атрибутивных признаков у референтов женского рода. По этой причине в тех случаях, когда необходимо отрицательно охарактеризовать референта с мужскими признаками, часто прибегают к переносу оценочных признаков, стереотипно приписываемых женщине. Если оценочные признаки, стереотипно закрепленные за референтом-женщиной, переносятся на референта-мужчину, то чаще всего наблюдается снижение негативных эмоциональных оценок».³⁸

Другим примером использования слов с так называемой «сексистской направленностью» могут послужить некоторые фразеологизмы, заимствованные нами из английского языка: «Men are the stronger sex, Men should be bosses and women should work for them, A woman's place is in the home, It's a man's world». В переводе с английского языка данные фразеологизмы примерно означают следующее: «Мужчины — это сильный пол, Муж-

⁸⁷ Кирилина А.В. Категория gender в языкознании. С. 15-20.

³⁸ Колосова О.А. Когнитивные основания языковых категорий. (На материале современного английского языка). Диссертация доктора филологических наук. Москва, 1996. С. 120-145.

521

чины должны быть хозяевами, а женщинам следует им подчиняться, Место женщины — дома, Этот мужской мир (мир человека)». Результаты лингвостатистического эксперимента, проведенного с данными фразеологизмами, показали, что почти все его участницы оценили их как грубейшие проявления сексизма в языке. Выборка испытуемых состояла примерно из 2000 женщин с различными биосоциальными характеристиками. Диспропорциональная зависимость от понятийной обусловленности рода прослеживается на целом ряде английских слов, производных отman, fellow, brother (человек, парень, брат (пер. с англ.)), у которых есть неполные параллели с прототипическими признаками женского рода. (Интересен и тот факт, что даже в жаргоне лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией существует два словаbutch (активная лесбиянка (англ.)) иfemme (пассивная лесбиянка (англ.)), зеркально отражающие субординацию родов в гетеросексуальном обществе). Названные выше словаman, fellow, brother выполняют обобщающую функцию, но феминистские критики языка считают, что «использование их в языке непосредственно сопряжено с проведением субординационной границы между людьми в процессе когнитивного отчуждения двух родов».³⁹По данному вопросу А.П. Нильсен, например, замечает, что достаточно часто слова, содержащие признаки мужского рода, имеют статус престижных. Именно поэтому многие из них послужили основой для образования сложных слов и словосочетаний типаmankind, brotherhood, Irishman, Frenchman, Scotsman, spokesman, bachelor's&master's degrees, fraternity, fellowship (в переводе с английского данные слова означают:человечество, братство, ирландец, шотландец, француз, шотландец, оратор, бакалаврская и магистерская степени, братство, содружество и т.д.).⁴⁰Существование этих слов долгое время ограничивало когнитивную деятельность женщины, отчуждая её тем самым от сфер политики, спорта, образования и прочее. Например, освещение первого зарубежного визита Мадлен Олбрайт в ранге государственного секретаря США в газетеФайненшеэл Таймс начиналось с тщательного описания её гардероба. А не менее известный

³⁹ Колосова О.А. Когнитивные основания языковых категорий. С. 49.

⁴⁰ А.Р. Nilsen, ed., Sexism and Language (Urbana, 111.: National Council of Teachers of English, 1977)

522

журнал Нъюсвик, представляя впервые Мадлен Олбрайт в новой должности, назвал её разведенной матерью.⁴¹Затем следовало интимное описание подробностей бракоразводного процесса.⁴²

По мнению представителей феминистской лингвистики, язык также фиксирует стремительно устаревающее в современном обществе гендерное распределение ролей, когда мужчина предпринимает нечто творческое, новаторское, а удел женщины — это домашний очаг, воспитание детей и сплетни с соседками.