Неподлинные, бессмысленные предложения, по Р. Карнапу, являются антинаучными. Они фактически не являются предложениями. Примером тому могут служить фразы "Луна умножает четырехугольник" или "Сапоги всмятку".

Философские предложения Р. Карнап объявил вненаучными, поскольку они не поддаются сравнению с фактами. В их состав входят понятия, которые невозможно определить из-за их непроверяемости (например, "абсолют"). Логический позитивизм отрицает значимость "традиционной" философии, считая, что она возникла из потребности дать выход "чувству жизни", которое нельзя выразить рациональным путем. Наиболее адекватным выражением этого чувства Карнап считает искусство. "Вероятно, музыка является наиболее чистым средством выражения чувства жизни, так как она в сильнейшей степени свободна от предметности" [70. С. 99]. Отсюда следует, что философия – это суррогат искусства, а философы – "музыканты, лишенные способности к музыке".

Научные предложения в свою очередь делятся на истинные и ложные (заблуждения). Следовательно, эти предложения требуют проверки, то есть соответствующего критерия истины.

В неопозитивизме возникло два понятия истинности. Первое из них рассматривает истинность как соответствие предложений чувственным данным или "факту". Второе – как логическую взаимосогласованность предложений. Возникает вопрос, что означает в неопозитивизме "факт" в качестве гносеологической категории? В конечном счете неопозитивисты пришли к утверждению, что "факт" – это все то, что может быть зафиксировано в истинном или ложном предложении. Иначе говоря, факт – это все то, что может стать предметом логически мыслящего сознания. Факт – это то или иное состояние сознания субъекта или изменение его. Неотъемлемым признаком "факта" является выразимость его в описывающем его предложении, чаще всего называемого "протокольным". Примером такого протокольного предложения может служить, скажем, "Собака есть животное". Таким образом, в неопозитивизме речь идет не об объективных фактах, а лишь о логических выражениях, которые и принимаются за объективно реальное. Их бытие определяется наличием сознания и речью, то есть субъективными способностями человека.

Поскольку научные предложения включают в себя истинные и ложные, потребовалась проверка истинности предложений. Эмпирический критерий их истинности получил в неопозитивизме название "принцип верификации".

Согласно принципу верификации, проверка предложений осуществляется через сопоставление их с фактами чувственного опыта субъекта. Предложения, не поддающиеся опытной проверке, считаются бессмысленными. Предложения, поддающиеся проверке, считаются научно осмысленными. Действие принципа верификации сводится к следующему: предложение истинно, если оно подтверждается фактами-переживаниями и если могут быть указаны воображаемые факты, которые, если бы они были реальными, это предложение опровергали; предложение ложно, если оно опровергается фактами-переживаниями и если могут быть указаны воображаемые факты, которые, если бы они были реальными, это предложение подтверждали.

Однако принцип верификации встретился с определенными трудностями, вставшими на его пути. Одной из них стала проблема верифицируемости общих научных положений, составляющих фун­дамент науки, поскольку именно в них формулируются законы природы, неверифицируемые через протокольные предложения, так как невозможно проверить все единичные инстанции. Это привело к тому, что неопозитивисты вынуждены были удалить законы природы из области научных суждений. Но эта операция не устраивала и самих неопозитивистов. Поэтому К. Поппер заменяет верификацию фальсификацией. Суть ее сводится к тому, что отыскива­ется способ указания на такие эмпирические условия, при которых гипотезы (общие предложения) будут не истинными, но ложными. Иначе говоря, некоторые основные (базисные) предложения, а по существу опытные факты, этим предложениям противоречат. Отсутствие опытного опровержения гипотезы считается свидетельством не в пользу ее истинности, но только оправданности. А опытное опровержение гипотезы свидетельствует о ее ложности, что является более надежным знанием. Но и принцип фальсификации не принес желаемого успеха, поскольку не позволял успешно наращивать научные знания. Принцип фальсификации позволял только опровергать знания, а не утверждать их. Тогда Поппер К. заменил фальсификацию фальсифицируемостью (опровергаемо­стью), способностью предложения, при наличии определенного рода фактов, оказаться ложным. То есть, что несмотря на отсутствие опытного опровержения, имеется возможность такого опровержения. Определенное положительное значение фальсифицируемость имеет. Действительно, для истинных предложений необходимо, чтобы они имели подтверждающие и опровергающие реальные или воображаемые факты. Если теория не опровергается никакими фактами, она не есть наука, но миф, религия, сказка и т.д. Теория должна быть опровергаема фактами и в силу того, что она несет в себе ложные предложения, и в силу того, что наука не может быть абсолютной. Тогда невозможно приращение научного знания.

Неопозитивизм в качестве критерия истины использует и проблему интерсубъективности различных положений науки, то есть во взаимосогласованности предложений друг с другом. Но и этот принцип долго не просуществовал, поскольку в конечном итоге он привел к утрате познавательного содержания анализируемых предложений науки.

Попытки отыскать критерий истины различными философскими школами и направлениями заканчивались в целом неудовлетворительно. Выбор самого критерия истины зависел, по крайней мере, от двух оснований: от того, на каком историческом отрезке времени находится общество в целом и от философской направленности теорий. Найти общий, единый для всех философских теорий критерий, определяющий истинность знания по его содержанию, так и не удалось. Можно, пожалуй, согласиться лишь с формально-логическим критерием, сущность которого сводится ко внутренней непротиворечивости теории. Но этот критерий говорит только о формальной истинности. И древние мифы, и самые фантастические предположения, и волшебные сказки и т.д. будут формально истинными, если они не противоречивы в своем внутреннем построении, если в них в одно и то же время и в одном и том же месте не утверждается два прямо противоположных утверждения. Нельзя считать одновременно истинными положения, что Земля свободно парит в космосе и что Земля стоит на китах и черепахе.

Из предложенных критериев истины, наверное, самым понятным и простым, объективно значимым является марксистский: критерий истины – практика. Он утверждает, что наука существует не ради себя самой, но чтобы использовать полученные знания в интересах человеческих потребностей. Изучение атома, его строения, его потенциальных сил и т.д. производится не ради удовлетворения человеческого любопытства, хотя любопытство и любознательность играют немаловажную роль в научных исследованиях, но для того, чтобы освободить атомную энергию и поставить ее на службу человечеству.

Но чем удовлетворяют практические потребности людей занятия, например, астрофизикой, объекты исследования которой лежат на расстоянии от Земли в несколько миллионов световых лет?

Марксистский критерий истины направлен прежде всего на преобразование природы и на революционное (практическое) преобразование общества руками человека. Используя научные достижения, человек, опираясь на познанные законы развития природы и общества, преобразует свое бытие и себя самого. Тогда ценность науки определяется ее практическими результатами. Если же таких результатов нет, то и наука перестает представлять какой-либо интерес. Ею перестают заниматься. Но здесь кроется одна ловушка, в которую может угодить марксизм: ограничение научных занятий. Ведь где критерий того, что не дающие в настоящем практических результатов исследования, не смогут дать их и в будущем? Практика – относительный критерий истины, и она не может служить панацеей абсолютно каждому научному тезису.

Заключение. Подводя некоторые итоги сказанному в этом разделе, следует отметить, что возможности познания определяются, по крайней мере, двумя взаимосвязанными друг с другом моментами. 1) Единством объекта и субъекта, без которого познание было бы невозможно. Природа, специфической частью которой является познающий субъект (человек), познает через него самое себя. То же самое можно сказать и о познании общественных явлений и самого человека, а также результатов его деятельности. 2) Противопо­ставление субъекта и объекта. Познание было бы невозможно, если бы субъект не противостоял объекту, не отстранялся как бы от него. В противном случае субъект и объект сливались бы в абсолютном единстве, и субъект терял бы объективную реальность, подлежащую познанию. Все познание сводилось бы к познанию субъектом самого себя, своих ощущений, переживаний.

Познание начинается с непосредственного воздействия вещей (объектов) на чувственные способности человека. Посредством чувств он получает первые данные о внешнем мире. Человеческие органы чувств – это те "окна", через которые природа "входит" в человека, а человек всматривается в природу. Можно сказать иначе: чувства – это те "окна", через которые природа всматривается в самое себя.

Природа не довольствуется тем, что она предстает пред собою в разноцветнокрасочном облике. Она раскрывает свои сущностные свойства, но раскрывает не сразу, не полностью, а заставляет человека использовать для этого имеющийся у него инструмент – разум (мышление). Лишь объединив чувства и разум, человек способен проникать в сущность природы, познавать ее законы;

Полученные знания не дают нам полной уверенности, что они адекватно отражают познаваемые объекты. Наши знания всегда ограничены, приблизительны. Но это не значит, что они абсолютно ложны. Истина объективна по своему содержанию, но она относительна. Это заставляет человека не останавливаться на достигнутом уровне познания, а постоянно углублять его, идя от сущности первого порядка к сущности второго, третьего и т.д. порядка;

Какие бы ни были наши (человеческие) знания – полные или неполные, – они нуждаются в проверке, в том критерии, который может отделить (по возможности) истинное знание от заблуждений, от ложных знаний. Какие бы критерии не выдвигали различные философские направления и течения, все они оказываются не абсолютными, но только относительными. Можно сказать, что в этом заключается положительный момент, позволяющий постоянно углублять и расширять наше знание.

ТЕМА 12. ОБЩЕСТВО КАК ПРЕДМЕТ
ФИЛОСОФСКОГО ИЗУЧЕНИЯ

Развитие философского понимания сущности общества
и его структуры

Стартовой позицией для размышления об обществе является классическая античная философия в лице Платона и Аристотеля. Именно в их философии отчетливо выразился подход к проблемам общества, определивший на многие века контуры познания этой области бытия.

Прежде всего в учении об обществе Платон и Аристотель выделяют вопросы возникновения общества из потребностей совместного общежития, разделения труда, рабства, сословий, вопросы воспитания людей, размышления об основах экономики и обмена и закономерностей их развития и т.д.

Вместе с тем в этом многообразии затронутых тем есть узловые пункты, вокруг которых группируются все общественные проблемы. Этих пунктов два: этика и учение о государстве, причем, именно государству уделяется основное внимание.

Анализ постановки вопроса о государстве у Платона и Аристотеля позволяет выделить одну важную методологическую особенность. Речь идет о прояснении понятия "общество" через понятие "государство". При этом роль государства проявлялась по-разному. Во-первых, государство было той отправной точкой, с позиций которой и в связи с которой рассматривались все проявления общественной жизни, как материальной, так и духовной. Во-вторых, государство было своеобразным качественным пределом, исключавшим из поля зрения исследователя некоторые общественные явления и реалии потому, что связь их с государством не просматривалась. То есть весь образ социального видения древних мыслителей касается не столько государства, сколько общества. Государство и общество для них – синонимы. И здесь не столько государство растворяется в обществе, сколько, напротив, общество подтягивалось до государства, растворялось в нем. Такое поглощение общества государством в то время было не случайно. Оно объясняется, во-первых, тем, что государство выступало на поверхности общественной жизни как бы наиболее наглядным воплощением общественной целостности. Во-вторых, оно объясняется особой ролью политических институтов в ранних классовых обществах, когда механизмы саморегуляции общества были еще неразвиты, а интегрирующая роль государства была исключительно велика. Отсюда и тенденция растворять общество в государстве.

Такое рассмотрение общества сквозь призму государственно-политических институтов оказалось чрезвычайно живучим, вплоть до ХVI-ХVII вв., когда фактически была сделана первая попытка своеобразного “расчленения” общества и политических структур на основе причинно-следственных связей между ними, связей целого и части.

В этом отношении наиболее показательна концепция английского мыслителя ХVII в. Т. Гоббса, в которой проявился не отказ от признания определяющей роли государства, а изменение самого подхода к пониманию его возникновения и функционирования. Начав с констатации “естественного состояния” общества – "вой­ны всех против всех”, вытекающего из абсолютной свободы каждого индивида, Гоббс именно отсюда выводил необходимость государства. Оно выступает в роли “Левиафана” – земного бога людей. Принципиальная новизна позиции Гоббса состояла в том, что он показал: не в самом государстве как таковом, а в других областях общественной жизни коренятся истоки государства. Тем самым он поколебал политико-центристскую концепцию общества, подготовил почву для становления более объективного системного, целостного видения общества, представленного учениями мыслителей французского Просвещения ХVIII века, в том числе Ж-Ж. Рус­со.

Отталкиваясь от идей “естественного состояния”, Руссо сделал акцент на выяснении происхождения, сущности, путях преодоления социального неравенства в обществе, вскрыл противоречия частной собственности и эксплуатации человека человеком. Из этих социально-экономических реалий выводил он свое учение об общественном договоре, суверенитете народа и т.п. В этом направлении шел и К. Сен-Симон, автор концепции “социальной физиологии”. Он считал, что расцвет общества может быть определен прежде всего развитием общественного производства, исключением паразитизма отдельных групп людей, справедливым распределением “по способностям”.

Особое значение в становлении концепции об обществе сыграл А. Смит – классик английской политэкономии, но в такой же мере и социальной философии. Исследуя психологию человека, его место в обществе, изучая природу человеческих страстей, способностей, чувство справедливости, он дает и глубокий анализ человеческого труда, раскрывая с материалистических позиций основы экономической жизни общества, то есть объективных факторов общественного развития.

Итак, в процессе становления социальной философии изменялось понимание общества как предметной области философии. Эти изменения шли по трем направлениям:

– расширение изучения различных сторон общественной жизни;

– своеобразный сдвиг социально-философского интереса с политических и духовных структур общества к его социально-экономическим, базовым основам;

– более глубокое постижение сущности общества как целостного организма, выявление его основных причинно-следственных связей и отношений.