Файл: Экономика культуры Учебник.doc

Пример 3.3

Проблема «принципала и агента». Известно, что в условиях дефицита информации государственное вмешательство порождает часто так называемую проблему принципала и агента. Ярким примером здесь является страхование рисков. Чувствуя за собой «руку государства», компании охотно вкладывают средства в различные амбициозные и спекулятивные проекты, часто не утруждая себя оценкой их экономической целесообразности. Вкладчики, при наличии гарантирования вкладов, часто доверяют свои средства банкам с низкой надежностью, обещающим сверхвысокие проценты. В результате действительно эффективные с точки зрения доходности и рисков проекты и надежные банки становятся непривлекательными для инвесторов и вкладчиков и вытесняются с рынка.

Пример 3.4

«Эффекты принятия (tаkе-оп)». Еще одним примером дефицита информации, ведущего к бессмысленному расходованию ресурсов, являются эффекты принятия. Государство стимулирует те решения экономических субъектов, которые и так были бы приняты, даже в отсутствие государственной поддержки. Например, в современной экономике инновации являются основой конкурентоспособности предприятий, которые поэтому охотно инвестируют средства в научно-технические разработки. Поэтому часто государственная поддержка НИОКР, например в форме льготного налогообложения, оказывается ненужной и ведет лишь к дополнительным расходам бюджета. Определить, насколько государственное вмешательство действительно оказалось полезным, а насколько было избыточным, практически невозможно.

Современная экономика представляет собой сложнейшую систему взаимосвязанных рынков, в чем-то похожую на экосистему. И, как и в экологии, в экономике далеко не всегда возможно просчитать побочные эффекты тех или иных государственных решений. В конце концов, экономическая политика строится на основе экономической теории, а любая теория лишь упрощенно отражает реальность. Помимо всего прочего, рынок всегда имеет возможность «уйти» из-под государственного контроля - или путем перевода производственных мощностей за границу, или путем ухода в тень». Примером «непредсказуемых последствий» может являться жесткое трудовое законодательство Германии, делающее практически невозможным увольнение сотрудников. В результате компании предпочитают не нанимать новых работников, а перераспределять обязанности между старыми или использовать труд временных работников.

2. «Провалы государства» связаны и с временным лагом между принятием решений и их воздействием на экономику. Подобные проблемы особенно важно учитывать при осуществлении антициклического регулирования, - например, эффект изменения учетной ставки центрального; банка в промышленно развитых странах проявляется лишь через год. Между тем с середины XX в. длительность экономических циклов постоянно сокращается. Поэтому — государственное регулирование часто запаздывает. То же касается и налоговой политики, хотя причины возникновения блага уже другие- изменение ставки налога требует решения парламента, которое часто принимается лишь в ходе длительных дискуссий и значительно запаздывает по сравнению с развитием экономики.

3. Наконец, причины «провалов государства» могут корениться и в реальных целях политиков и бюрократов. По большому счету теория «провалов рынка» противопоставлена реальной картине несовершенной экономики «идеальный образ» государства, стремящегося исключительно к общему благу. Между тем на самом деле чиновники и парламентарии часто стремятся к удовлетворению собственных эгоистичных интересов. Анализ «реального» механизма принятия решений в политической сфере находится в центре внимания теории общественного выбора (иногда используется термин новая политическая экономия).

Политическую сферу можно в известном смысле сравнить с рынком. На нем «покупателями» выступают избиратели (если в государстве существует избирательная система), а «продавцами» — партии и политические движения, стремящиеся привлечь их на свою сторону. Однако «политический рынок» еще больше отдален от идеала совершенной конкуренции, чем рынки товаров и услуг. Избиратели вынуждены делать выбор в пользу целых «пакетов» партийных программ, часто принимая решение в пользу «наименьшего зла». Помимо этого, сама причина, заставляющая граждан приходить на избирательные участки, с точки зрения экономического анализа вызывает много вопросов (парадокс голосования).

В конечном итоге затраты избирателя на ознакомление с партийными программами и позициями кандидатов, как и затраты времени, связанные с походом на избирательный участок, куда больше, чем реальное воздействие одного голоса на результаты выборов. Например, в России, где число избирателей превышает 100 млн. человек, вероятность того, что голос избирателя окажется решающим на выборах президента, равна лишь 0,00000001. Многие исследователи приходят к выводу, что голосование становится иррациональным, осуществляется на основе недостаточной информации, или же просто выражает протест избирателя, или же, наоборот, его удовлетворенность окружающей действительностью. Существует опасность возникновения своего рода «политической обратной селекции» и «политического рынка лимонов». В конечном счете, программа победителя может весьма серьезно отклоняться от воли большинства. Наконец, как показывает парадокс голосования, сформулированный Кеннетом Эрроу, итог голосования часто случаен и неустойчив и поэтому не может являться эффективной основой для проведения политики3.

Еще сложнее ситуация становится на стадии реализации политических целей. Политики часто стремятся не к общему благу, а к преумножению собственной власти и благосостояния, т. е. к поиску так называемой политической ренты (rent-seering). Поэтому в политической сфере аналог теоремы Коуза - политическая теорема Коуза, в соответствии с которой решения, принимаемые государством, являются оптимальными вне зависимости от того, какая именно группа находится у власти, — едва ли описывает реальное положение дел⁴.

Огромным влиянием на политические решения обладают группы интересов, например, объединения производителей или профсоюзы, реализующие свои цели часто за счет блага большинства. Известный американский исследователь из Университета штата Мэриленд Мансур Олсон приходит к выводу, что чем меньше группа (и, соответственно, чем уже круг лиц, чьи интересы она представляет), тем легче ей организоваться и оказать реальное влияние на политический процесс. В результате в большинстве стран принимаемые политиками решения во многом следуют воле групп интересов⁵.

Реализация политических решений возложена на бюрократию. Она же, в свою очередь, как показывают исследования создателей экономической теории бюрократии Г. Таллока и Э. Даунса, обладает собственными интересами и стремится, прежде всего, к увеличению расходов бюджета, созданию новых должностей в аппарате, росту окладов чиновников, росту своего влияния. В качестве примера приведем известное наблюдение, получившее название закона Паркинсона: в 1914-1928 гг. количество боевых кораблей во флоте Великобритании сократилось на 67%. За это же время численность служащих адмиралтейства выросла на 78%.

Уильям Нисканен описывает взаимодействие политиков и бюрократов как двустороннюю монополию, в которой реальная государственная политика определяется в результате переговоров, часто непрозрачных для общества⁶. Наконец, в отношениях политиков и бюрократии возникает проблема принципала и агента», уже описанная ранее. Она усложняется и отсутствием реальных показателей эффективности работы государственных служащих. Если на рынке эффективность предприятия определяется его прибыльностью, то определить с помощью количественного показателя работу, например, дипломатов или судей куда сложнее - едва ли количество заключенных соглашений или количество судебных вердиктов могут быть объективной мерой результативности работы МИДа или суда.

Таким образом, «конституция» политической системы часто несовершенна и ведет к «провалам государства». Устранение подобных недостатков в организации политической сферы является важнейшей задачей, которую ставит перед собой конституционная экономика, созданная американским экономистом Дж. Бьюкененом⁷. Им предлагается, например, включение в основной закон норм, ограничивающих права государства по привлечению кредитов или повышению налогов и социальных трансфертов. Однако на практике трансформация политической системы часто не позволяет устранить неэффективные институты, поэтому «провалы государства» сохраняются. Для решений на конституционном уровне (т. е. на уровне базовых принципов и норм) справедливы те же ограничения, что и для конкретных решений о проведении экономической политики, - ограниченность информации субъектов и зачастую их сугубо эгоистические цели.

Таблица 3.1. «Провалы рынка» и ошибки государства

Таким образом, государственное вмешательство в хозяйственную жизнь социума бывает как общественно оправданным, так и нецелесообразным. В экономике в связи с «провалами» рынка и государства могут возникнуть четыре ситуации.

В ситуации (1) государственное вмешательство в принципе может оказаться эффективным. Ситуация (4) также позволяет обеспечить экономический оптимум. В ситуации (2) «провал рынка» может привести к негативным для экономики последствиям. А ситуация (3) соответствует «провалу государства» - неоправданное вторжение в рыночный механизм чревато потерями для всего общества. В этом случае государство превращается, пользуясь образом, введенным еще Томасом Гоббсом, в Левиафана, охватывающего своим регулированием все более широкие сферы экономики⁸.

«Лекарствами» от «провалов государства» являются, с одной стороны, ограничение масштабов государственного регулирования, либерализация и приватизация, а с другой — жесткий контроль над деятельностью государственного аппарата, ограничение свободы чиновников и политиков нормами права, примат регулирования институтов над вмешательством в текущие рыночные процессы.

Большие надежды возлагаются на децентрализацию государственной власти путем усиления федеративной структуры и местного самоуправления, т. е. на последовательное применение принципа субсидиарности, в соответствии с которым максимальное число проблем решается на наиболее низком уровне и лишь в случае крайней необходимости решение части из них передается вышестоящим органам. В этом же ряду надо упомянуть принцип «на расстоянии вытянутой руки», когда средства государственного бюджета выделяются независимым от правительства посредническим организациям. В данном случае конечные получатели средств как бы «отдаляются» от государственных чиновников с помощью конкурсных процедур и авторитетных в той или иной области общественных советов. Существует также возможность преодоления «провалов рынка» с помощью негосударственных саморегулирующихся организаций, подобных американскому FASB, определяющему стандарты бухгалтерского учета, или российскому НАУФОР, объединяющему участников фондового рынка.

Учитывая сказанное, надо, однако, постоянно иметь в виду, что чрезмерное увлечение борьбой с «провалами государства» может приводить к отказу от регулирования и в тех ситуациях, когда оно действительно необходимо. Тогда общество сталкивается с весьма плачевными социально-экономическими последствиями. Истинный смысл и содержание смешанной экономики как раз и состоит в том, что государство и рынок не исключают, а дополняют друг друга. В здоровом демократическом обществе во взаимоотношениях между ними действует своеобразная система сдержек и противовесов, препятствующая установлению монополии того или другого.

Как подметили американские исследователи А. Л. Флитчер и Б. X. Росс, «государство регулирует предпринимательство и причудливым образом переделывает рынок, но при этом оно же и субсидирует, и поощряет, и защищает бизнес. Регулирование создает для него безопасную окружающую среду. Так, не будь патентов и контрактов, банковского и валютного регулирования или продовольственных и медицинских сертификатов качества, некоторые виды предпринимательства перестали бы существовать. Начинающим компаниям государство предоставляет техническую финансовую помощь, заключает с ними контракты. Оно защищает от иностранной конкуренции одни отрасли бизнеса и спасает от надвигающегося банкротства другие.

Своей финансовой и валютной политикой, направленной на укрепление экономики и сглаживание экономических циклов, государство способствует экономическому росту».