Файл: С овременная Гуманитарная Академия Дистанционное образование 4208. 01. 01РУ. 011.doc

(Гражданский кодекс 1804 г., Торговый кодекс 1807 г., Уголовно-процессуальный кодекс 1808 г., Уголовный кодекс 1810 г.). Принятые позже гражданские кодексы Бельгии и Люксембурга во многом соответствуют французскому образцу. Заметным своеобразием отличаются Германское гражданское уложение 1896 г. и Гражданский кодекс Швейцарии (1881—1907 гг.).

Определенное значение в европейском континентальном праве придается судебной практике. В отличие от англосаксонского права судебная практика в романо-германской правовой семье играет несравнимо меньшую роль. Тем не менее, ее нельзя сбрасывать со счетов как источник права. Это в первую очередь касается гражданского, трудового, административного и некоторых других отраслей права.

Значительную роль в качестве источника права в романо-германской правовой семье играют нормативно-правовые акты, принимаемые различными органами исполнительной власти (декреты, постановления, циркуляры, инструкции, регламенты и т.д.). Как правило, такие нормативные акты принимаются «во исполнение закона» и носят подзаконный характер. При этом осуществляется судебный контроль (всеми общими судами в ФРГ, специальными адми-нистративными судами во Франции) для обеспечения соответствия подобных подзаконных актов закону.

К особому виду нормотворчества исполнительной власти относится так называемое делегированное законодательство – это наделение тех или иных органов исполнительной власти полномочиями на самостоятельное нормативно-правовое регулирование определенной сферы отношений. Так, согласно французской Конституции 1958 г., законотворческие полномочия парламента ограничены правом принимать законы, которыми устанавливаются общие принципы и нормы правовой регуляции. Наряду с этим признается автономная и не подчиненная законодательной власти парламента сфера нормотворческих полномочий (так называемой регламентарной власти) органов исполнительной власти. Контроль за соответствием таких актов конституционным принципам осуществляет Государственный совет Франции. В ФРГ и многих других странах органы исполнительной власти не обладают правом на подобное автономное (неподзаконное) нормотворчество.

Обычай играет в системе источников романо-германского права в основном вспомогательную роль, дополняя в необходимых случаях действующее законодательство.

Суд в странах романо-германской правовой семьи действует на основе и в рамках закона. Здесь нет правила прецедента, присущего общему праву. Поэтому суд здесь не обладает правотворческими полномочиями, не имеет права создавать новые нормы права. Но он обладает большой свободой в толковании применяемых нормативно-правовых актов, благодаря чему судебная практика оказывает значительное влияние на правоприменительный процесс и развитие действующего права. Большое внимание при этом уделяется единообразию судебной практики. Значительную роль в этом плане играют решения и разъяснения высших судебных органов. В отдельных странах (например, в Португалии) положения, установленные Пленумом Верховного Суда, имеют нормативно-правовой характер.

Некоторые авторы говорят о тенденции к превращению судебной практики в своеобразный источник права («источник в рамках закона»). Но речь по существу идет о толковании уже установленных норм права, а не об установлении новых норм права. Новые правовые положения, выявляемые в процессе толкования и приписываемые субъекту толкования, — это не новая норма права, а новое значение и новое понимание правового смысла и содержания уже ранее изданной (толкуемой) нормы права. Без такой концепции толкования (и соответствующей доктринальной оценки правового смысла, роли и значения толкования права в его принципиальном отличии от правотворчества) судебное толкование права в романо-германских системах права (в силу их абстрактно-нормативной природы, отсутствия в них специальных ограничительных правил прецедентного права и особого порядка формулирования и применения казусных норм) фактически превратится в судейское законотворчество. А это подорвет основы, как системы источников, так и всей конструкции романо-германского права.

Определенное значение в романо-германской правовой семье имеет юридическая доктрина (теория права, научные работы по общим и конкретным вопросам правотворчества и правоприменения). Это имеет давние исторические корни, поскольку именно университетская юридическая наука в XIII— XIX вв. разработала основные идеи, принципы и конструкции романо-германского права. Научная доктрина права (так называемое право юристов) в течение столетий в системах континентального права играла роль основного источника права, пока эта роль (с XIX

в.) не перешла к закону. И в современных условиях доктрина оказывает заметное влияние на весь процесс правопонимания и толкования действующего права, на трактовку общих принципов и целей права, приемов и методов уяснения смысла норм права, их применения и т.д. Это имеет большое практическое значение, поскольку в ряде стран романо-германской правовой семьи общие принципы права (идеи и ценности надпозитивного права и т.д.) имеют силу норм действующего права, а при коллизиях с последними — обладают приоритетом. Подобная роль общеправовых принципов опирается не только на традиции романо-германского права, но и на закрепленные в ряде современных конституций континентальных стран естественно-правовые принципы и нормы о прирожденных и неотчуждаемых правах человека, правовых ценностях и т.д.

По существу речь идет о том, что конституционно признанное и закрепленное естественное право (в виде принципов естественного права, естественных прав и свобод человека и т.д.) действует как приоритетный источник позитивного права. Так, Конституционный суд ФРГ придерживается позиции, согласно которой Конституция ФРГ, включает в себя не только изложенные в ее тексте нормы позитивного права, но и некоторые «общие принципы», не конкретизированные автором конституции в виде ее позитивных норм. Кроме того, Конституционный суд ФРГ признает наличие и действие «надпозитивного права», которое ограничивает учредительную власть самого законодателя, принимающего конституцию страны. Таким образом, законодатель (автор конституции) не должен и не вправе все регулировать по своему усмотрению, нарушая требования надпозитивного права («идеи права»). В случае несоответствия позитивного конституционного права (позитивных норм конституции) требованиям «надпозитивного права» приоритет принадлежит «надпозитивному праву» («идее права»), и Конституционный суд должен с этих позиций оценить неправовой характер соответствующей позитивной нормы конституции.

В периоды резких изменений в социально-политической жизни стран неизбежно сильно изменяется и система права. Так было в Германии после объединения в 1990 году ФРГ И ГДР.
С этого момента огромную роль в законодательной сфере стали играть государственные договоры об экономическом

, валютном и социальном союзе объединившейся нации. В соответствии с первым договором все законодательство ГДР в экономической, валютной и социальной сферах полностью аннулировалось, а взамен него на эти сферы распространялось законодательство ФРГ. Согласно же второму договору и иным актам в процессе воссоединения двух государств на территорию ГДР были последовательно распространены все законодательство и судебная система ФРГ.

Существенный колорит в романо-германскую семью привносят другие страны. Особенно это касается азиатских стран. В качестве примера следует привести Японию.

Более тысячелетия Страна Восходящего Солнца развивалась на основе традиционного права, модернизация которого в XIX в. осуществлялась под воздействием романо-германского права. До этого Япония находилась под сильным влиянием Китая. Сказывалось оно и в области права.
В частности, первые памятники японского права, которые появились в начале VII в. (в так называемую эпоху Тайка), представляли собой юридические сборники, составленные по образцу тогдашнего китайского законодательства, но отличавшиеся большим своеобразием. В этих издаваемых императорской властью сборниках, именуемых рицуре, перечислялись обязанности лиц, принадлежавших к различным слоям японского общества, и наказания, которым должны были подвергаться нарушители. Начиная с XIII в., по мере усиления феодальной раздробленности страны, основную роль в качестве законоположений стали играть не императорские рицуре, а акты правящих феодальных кланов. В эпоху сегунов (фактических правителей страны) из рода Токугава (1603-1868 гг.) была окончательно закреплена строго иерархическая система японского общества, лишавшая его низшие слои каких-либо прав. Важнейший нормативный акт этого периода - так называемый Кодекс из ста статей, или "Сто законов" (1742), явился результатом упорядочения основного содержания прежних законов и норм обычного права, выработанных феодалами. В него было включено сравнительно немного норм, относящихся к гражданскому праву, и поэтому торговые и многие другие отношения по-прежнему регулировались обычным правом. Основную массу статей кодекса составляли нормы материального и процессуального уголовного права. Конкретное его содержание было известно только судьям и их феодальным чиновникам, руководствовавшимся принципом "Народ не должен знать законов, но лишь подчиняться им". Они исходили при этом из концепции древнекитайского права, согласно которой неизвестность грядущего наказания сильнее удерживает от совершения преступных действий, нежели точное знание последствий. Кодекс закреплял систему сословного неравенства, предусматривая различные наказания за посягательства на интересы феодалов или крестьян и различную ответственность феодалов и крестьян за совершенные преступления. Система наказаний кодекса отличалась крайней жестокостью, она включала квалифицированные виды смертной казни, телесные и позорящие наказания, в том числе битье палками из мягкого или жесткого бамбука.

Многое из этого кануло в Лету в процессе модернизации системы права Японии, которая была обусловлена острейшей потребностью страны в участии в мировых процессах. Достаточно быстро была осуществлена кодификация законодательства сугубо по континентально-европейским образцам. Так, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Японии (1880 г.) построены по французской модели, а Гражданский кодекс (1898 г.) — по германской. Здесь, как и в романо-германской правовой семье, нет прецедентного права. Основные источники права — закон и подзаконные акты. Судебная практика не является источником права. После Второй мировой войны японское право испытало заметное влияние американского права, что нашло свое отражение в Конституции Японии 1946 г., в уголовно-процессуальном законодательстве (1948 г.), антитрестовском законодательстве и т.д.

Таковы наиболее признаваемые критерии и некоторые индивидуальные особенности национальных правовых систем, присущие романо-германской правовой семье, которые делают ее единой и разнообразной одновременно.

Смотрите также файлы

10 сынып. Физика пні. Магнит рісі блімі бойынша жиынты баалау.docx

Блім Натурал сандар жне нл Педагогті аты жні.docx

Саба 10 Мектеп.doc

Тменде электромагниттік сулелерді олданылуы туралы мліметтер берілген, райсысы тсына ай сулеге сйкес келетінін жазыыздар.docx

Краткое содержание инструктажа Ф. И. О. инструктирующего Ф. И. инструктируемого Под пись.doc

Файл: С овременная Гуманитарная Академия Дистанционное образование 4208. 01. 01РУ. 011.doc

Смотрите также файлы

Информация

Списки файлов

Дополнительно