Файл: Боккаччо Д. Декамерон.doc

Гвильельмо своих послов, одетых в черное, жалуясь на плохо соблюденное

честное слово, данное ему; они рассказали все, как было. Это сильно

разгневало короля Гвильельмо; не видя возможности отказать в правосудии,

чего у него требовали, он велел схватить Джербино, и хотя не было ни одного

барона, который не попытался бы отвратить его просьбами от этого решения,

сам осудил его на смертную казнь и в своем присутствии велел отрубить ему

голову, желая скорее остаться без внука, чем прослыть королем, не держащим

слова. Так печально в несколько дней погибли злою смертью, как я вам

рассказала, двое влюбленных, не вкусив ни малейшего плода от своей любви.

Новелла пятая

Братья Изабетты убивают ее любовника; он является ей во сне и

указывает, где похоронен. Тайком выкопав его голову, она кладет ее в горшок

базилика и ежедневно подолгу плачет над нею; братья отнимают ее у нее, после

чего она вскоре умирает с горя.

Когда кончилась новелла Елизы, король слегка одобрил ее, и ведено было

рассказывать Филомене, которая, исполненная сострадания к бедному Джербино и

его милой, жалостно вздохнув, начала так: - Рассказ мой, милые дамы, будет

не о людях, столь высокопоставленных, как те, о которых говорила Елиза, но,

быть может, не менее трогателен; а к воспоминанию о нем привела меня недавно

упомянутая Мессина, где событие и приключилось.

Жили в Мессине трое юношей, братьев, купцы, ставшие богатейшими людьми

по смерти своего отца, который был из Сан Джиминьяно, и была у них сестра,

по имени Изабетта, девушка очень красивая и образованная, которую они, по

какой бы то ни было причине, еще не успели выдать замуж. Кроме того, был у

этих трех братьев, при одной из их лавок, юноша из Пизы, по имени Лоренцо,

который вел и вершил все их дела, очень красивый собою и чрезвычайно

приятный в обращении. Когда Изабетта несколько раз обратила на него

внимание, вышло так, что он начал ей страшно нравиться. Лоренцо, заметив это

раз, другой, также начал обращать к ней свое сердце, оставив все другие свои

любовные связи; и так пошло дело, что, одинаково понравившись взаимно, они в

короткое время друг в друге уверились и совершили то, чего каждый из них

наиболее желал. Продолжая эти отношения и доставляя себе много утехи и

удовольствия, они не сумели устроить это настолько тайно, чтобы однажды

ночью, когда Изабетта шла туда, где спал Лоренцо, старший из братьев того не

заметил, тогда как она и не спохватилась. Как ни неприятно ему было узнать о

том, он, как юноша разумный, приняв более пристойное решение и не

промолвившись и ничего не сказав, прождал до следующего утра, вращая по

этому поводу разнообразные мысли. Когда настал день, он рассказал своим

братьям, что видел прошлою ночью относительно Изабетты и Лоренцо, и после

долгого совещания с ними решил обойти молчанием это дело, дабы не

последовало позора ни им, ни сестре, и представиться, будто они совершенно

ничего не видели и не знают, пока не наступит время, когда без вреда и

неприятности для себя они получат возможность удалить с глаз этот стыд,

прежде чем он разрастется. Оставаясь при этом решении, болтая и смеясь с

Лоренцо попрежнему, они притворились однажды, что отправляются втроем

погулять за город и с собою повели Лоренцо; придя в одно очень уединенное,

отдаленное место, они, воспользовавшись удобным случаем, убили вовсе не

остерегавшегося Лоренцо и похоронили так, что никто того не заметил, а

вернувшись в Мессину, пустили слух, что куда-то послали его по своим делам,

чему легко поверили, ибо у них было в обычае часто посылать его.

Когда Лоренцо не возвращался, а Изабетта очень часто и настоятельно

разведывала о нем у братьев, так как долгое его отсутствие ее тяготило,

случилось однажды, что, когда она спрашивала о нем очень настойчиво, один из

братьев сказал ей: "Что это значит? Что тебе до Лоренцо, что ты так часто о

нем спрашиваешь? Коли еще станешь спрашивать, мы дадим тебе ответ, какой ты

заслужила". Поэтому девушка пребывала в печали и грусти, боясь сама не зная

чего, более не расспрашивая о нем, и часто ночью жалостно призывала его,

умоляя явиться, иной раз сетовала, проливая обильные слезы об его отлучке, и

ничто ее не радовало, и она все поджидала его. Однажды ночью, когда, много

поплакав о Лоренцо, что он не возвращается, она, наконец, заснула в слезах,

случилось, что Лоренцо предстал ей во сне, бледный и растерзанный, в рваной

и истлевшей одежде, и будто сказал ей: "О Изабетта, ты только и делаешь, что

зовешь меня и печалишься о моем долгом отсутствии и жестоко винишь меня,

проливая слезы; поэтому узнай, что я не могу более вернуться, ибо в тот

день, когда ты видела меня в последний раз, твои братья меня убили". И

открыв ей место, где его схоронили, он сказал ей, чтобы она не звала и не

ожидала его, и исчез. Девушка, проснувшись и поверив видению, горько

заплакала. Затем, встав утром и не осмеливаясь что-либо сказать братьям,

решилась пойти в означенное место и посмотреть, правда ли то, что

представилось ей во сне; получив позволение выйти немного погулять за город,

она в сообществе с одной девушкой, когда-то у них жившей и знавшей все ее

дела, отправилась туда как можно поспешнее и, сгребя бывшие на том месте

сухие листья, стала копать, где земля показалась ей менее твердой. И недолго

копала, как нашла тело своего несчастного любовника, еще совсем нетронутое и

не разложившееся, почему она ясно познала, что ее видение было правдиво.

Опечаленная этим, как ни одна женщина, она поняла, что тут не до слез, и

охотно унесла бы с собою, если бы можно, все тело, чтобы предать его

достойному погребению; но видя, что это невозможно, как сумела, отрезала

ножом голову от туловища и, набросав на него земли, голову завернула в

полотенце, положила в подол служанке и, никем не замеченная, ушла оттуда и

вернулась домой. Здесь, запершись с тою головою в отдельном покое, долго и

горячо плакала над нею, так что всю ее омыла своими слезами, повсюду осыпая

ее поцелуями. Взяв затем большой, красивый горшок, из тех, в которых садят

майоран или базилик, поместила ее туда, обвив прекрасным платом, и, положив

сверху земли, посадила несколько отростков прекрасного салернского базилика,

который никогда ничем иным не поливала, как розовой или померанцевой водой,

либо своими слезами. У ней было обыкновение всегда сидеть поблизости этого

горшка и со страстным желанием смотреть на него, ибо он хранил ее Лоренцо;

насмотревшись, она садилась над ним и принималась плакать, и плакала долго,

так что орошала весь базилик. А базилик частью от долгого и постоянного

ухода, частью от того, что земля была жирная вследствие разлагавшейся внутри

головы, стал чудесным и очень пахучим.

Так как девушка блюла постоянно этот обычай, соседи несколько раз

заметили его и, когда братья дивились, что ее красота увядает, а глаза точно

исчезли с лица, те сказали им: "Мы заметили, что она каждый день делает

то-то". Как услышали о том братья и сами в том уверились, несколько раз

пожурили ее за это, и когда это не помогло, велели тайком унести у нее тот

горшок. Не найдя его, она с большим настоянием много раз просила о нем;

когда ей его не отдавали, она от непрестанного плача и слез захворала и во

время своей болезни только и просила, что о горшке. Юноши сильно изумились

этим просьбам и потому пожелали увидеть, что там внутри; сняв землю, увидели

плат, а в нем голову, еще не настолько разложившуюся, чтобы они не могли

признать по волосам, что то голова Лоренцо. Они очень удивились этому и,

убоясь, как бы про то не узнали, схоронив голову и не говоря о том никому,

тайком покинули Мессину и, устроив все для своего отъезда, отправились в

Неаполь. Девушка, не перестававшая проливать слезы и все время просить о

своем горшке, скончалась, плача; так кончилась ее несчастная любовь. Когда

по некотором времени это дело стало многим известно, кто-то сложил канцону,

которая и теперь еще поется:

Что то был за нехристь злой,

Что мой цветок похитил и т. д.