Файл: Боккаччо Д. Декамерон.doc

его.

Итак, придя на исповедь к аббату, к великому его удовольствию, и сев у

ног его, прежде чем перейти к другому, она начала так: "Отче, если бы

господь даровал мне настоящего мужа или не даровал вовсе, мне, быть может,

было бы легко, при помощи ваших наставлений, вступить на путь, ведущий, как

вы сказали, к вечной жизни; но я, когда подумаю, что такое Ферондо и какова

его глупость, могу сказать о себе, что хотя я и замужем, но вдова,

поскольку, покуда он жив, не могу иметь другого мужа; а он, дурак, без

всякого повода так безмерно ревнует меня, что я, вследствие этого, не могу с

ним жить иначе, как в печали и беде. Поэтому, прежде чем приступить к

дальнейшей исповеди, насколько могу смиренно прошу вас, да будет вам

благоугодно дать мне какой-нибудь совет в этом деле, ибо, если в этом

отношении я не обрету возможности к добродетельной жизни, ни исповедь и

никакие благие дела мне не помогут".

Эта речь приятно затронула душу аббата, и ему представилось, что судьба

открывает ему путь к достижению его величайшего желания; и он сказал: "Дочь

моя, я думаю, что для такой красивой и нежной женщины, как вы, должно быть

большой досадой, что у нее муж полоумный; но еще большей, думается мне, если

он ревнив; а так как у вас и то и другое, я легко представляю себе то, что

вы рассказываете о своем горе. Но, говоря кратко, против этого я не вижу

иного совета или средства, кроме одного, а именно: излечить Ферондо от этой

ревности. Средство излечить его я очень хорошо знаю как приготовить, лишь бы

у вас хватило духа держать в тайне, что я вам скажу". Женщина сказала: "Отец

мой, не сомневайтесь в этом, ибо я скорее умру, чем скажу кому бы то ни

было, что вы мне запретили рассказывать; но как это можно будет сделать?"

Аббат отвечал: "Если вы желаете, чтобы он выздоровел, необходимо, чтоб он

отправился в чистилище". - "Как же он пойдет туда, будучи живым?" - сказала

женщина. Аббат сказал: "Надо, чтоб он умер, так он и пойдет туда, и когда он

претерпит столько мучений, что излечится от своей ревности, вы известными

молитвами помолите господа, чтоб он вернулся к жизни, и он вернется". - "Так

мне придется остаться вдовой?" - сказала женщина. "Да, - ответил аббат, - на

некоторое время, в которое остерегайтесь выходить за другого, ибо господу

это не понравится, а когда вернется Ферондо, вам придется вернуться к нему,

и он стал бы ревновать более, чем когда-либо. Женщина сказала: "Лишь бы он

излечился от этой злой напасти и мне не приходилось вечно жить взаперти, я

согласна; делайте, как вам заблагорассудится". Сказал тогда аббат: "Я и

сделаю, но какую же награду получу я от вас за такую услугу?" - "Отец мой, -

сказала женщина, - что вам угодно, лишь бы это было в моей власти; но что

может сделать женщина вроде меня, что бы приличествовало такому человеку,

как вы?" На это аббат сказал: "Мадонна, вы можете сделать для меня не менее

того, что я намерен сделать для вас, ибо, как я готовлюсь устроить нечто для

вашего блага и утешения, так вы можете учинить, что будет мне во здравие и

спасение моей жизни". Тогда женщина сказала: "Коли так, я готова". - "Итак,

- сказал аббат, - вы подарите мне свою любовь и отдадитесь мне своей особой,

к которой я пылаю и по которой совсем чахну". Как услышала это женщина,

совсем смутившись, ответила: "Что это, отец мой, о чем вы это просите? А я

думала, что вы - святой человек! Пристойно ли святым людям просить о таких

делах женщин, обращающихся к ним за советом?" На это аббат сказал: "Душа

моя, не удивляйтесь, ибо из-за этого святость не умаляется, так как она

пребывает в душе, а что я прошу у вас - телесный грех. Как бы то ни было, но

таковую силу возымела ваша прелестная краса, что так поступить меня побудила

любовь. И скажу вам, что вашей красотой вы можете гордиться более, чем

всякая другая женщина, коли подумаете, что она нравится святым, привыкшим

созерцать красоты неба; кроме того, хотя я и аббат, все же человек, как

другие, и, как видите, еще не стар. И сделать это вам не будет тягостно,

напротив, вы должны того желать, ибо, пока Ферондо будет в чистилище, я

ночью, находясь в обществе с вами, доставлю вам то утешение, которое должен

был бы доставить он, и никогда никто об этом не догадается, потому что все

считают меня за того, за кого и вы недавно меня считали. Не отказывайтесь от

милости, которую посылает вам господь, ибо много таких, которые желают того,

что вы можете получить и получите если, будучи разумной, поверите моему

совету. К тому же у меня есть хорошенькие, дорогие вещицы, которые, я решил,

будут принадлежать никому, как вам. Итак, сладостная моя надежда, сделайте

для меня то, что я охотно делаю для вас". Женщина, опустив глаза, не знала,

как ему отказать, а согласиться, казалось ей, не ладно; потому аббат, видя,

что, выслушав его, она медлит ответом, подумал, что обратил ее наполовину,

и, присоединяя многие другие речи к прежним, не успел кончить, как вбил ей в

голову, что сделать то будет ладно; потому она стыдливо сказала, что готова

исполнить всякое его приказание, но не прежде, чем Ферондо отправится в

чистилище. На это аббат, очень довольный, сказал: "Мы так устроим, что он

сейчас туда пойдет, только сделайте так, чтобы завтра или послезавтра он

побывал у меня здесь". Сказав это и тихонько сунув ей в руку прекраснейшее

кольцо, он отпустил ее.

Женщина, обрадованная подарком, чая и других, вернувшись к товаркам,

стала рассказывать удивительные вещи о святости аббата и пошла с ними домой.

Через несколько дней Ферондо отправился в аббатство; как увидел его аббат,

тотчас же решил послать его в чистилище; отыскал порошок удивительного

свойства, полученный им в областях Востока от одного великого принца,

утверждавшего, что его обыкновенно употребляет Горний старец, когда хочет

кого-нибудь во сне отправить в свой рай или извлечь его оттуда, и что данный

в большем или меньшем количестве этот порошок, без всякого вреда, так

усыпляет принявших его более или менее, что, пока действует его сила, никто

бы не сказал, что тот человек жив. Положив этого порошка столько, чтобы

можно было усыпить на три дня, в стакан не отстоявшегося еще вина, он дал

его выпить в своей келье ничего не подозревавшему Ферондо и повел его затем

в монастырь, где с некоторыми другими своими монахами стал забавляться его

дурачествами. Не прошло много времени, как порошок подействовал, и голову

Ферондо посетил сон, столь внезапный и крепкий, что, стоя на ногах, он

заснул и, заснув, упал. Аббат представился испуганным этим происшествием,

велел раздеть его, принести холодной воды и прыснуть ему в лицо, употребить

и многие другие, известные ему средства, как бы желая вызвать утраченные

жизненные силы и чувства, отягченные парами желудка или чем другим, но когда

аббат и монахи увидели, что, несмотря на все это, он не приходит в себя,

пощупав пульс и не находя никакого признака чувствительности, решили все

положительно, что он умер; поэтому послали о том сказать жене и его

родственникам, которые все явились тотчас же, и когда жена и родные немного

оплакали его, аббат распорядился положить его, как был одетым, в склеп.

Жена, вернувшись домой, заявила, что никогда не намерена расставаться с

ребенком, которого имела от мужа; так, оставшись в дому, она принялась

воспитывать сына и управлять имуществом, бывшим Ферондо.

Аббат с одним болонским монахом, которому он очень доверял и который на

ту пору приехал из Болоньи, тихо поднялся ночью; вдвоем они вытащили Ферондо

из склепа и положили в другой, где совсем не видать было света и который

назначен был тюрьмой провинившимся монахам, сняв с Ферондо его платье и одев

его по-монашески, они положили его на связку соломы и оставили, пока он

очувствуется. Между тем болонский монах, наученный аббатом, что ему делать,

тогда как никто другой о том ничего не знал, стал дожидаться, когда Ферондо

придет в себя. На другой день аббат с несколькими своими монахами

отправился, как бы для посещения, в дом женщины, которую нашел одетой в

черное и опечаленной, и, утешив ее нежно, тихонько попросил ее исполнить

обещание. Видя себя свободной, без помехи со стороны Ферондо или кого

другого, усмотрев на руке аббата другое красивое кольцо, она сказала, что

готова, и сговорилась с ним, что он придет на следующую ночь. Вследствие

этого, когда настала ночь, аббат, переодетый в платье Ферондо и

сопутствуемый монахом, отправился туда и спал с ней до утрени с великим

удовольствием и утехой, а потом воротился в монастырь. Он очень часто

совершал этот путь по тому же делу, и некоторые, встречавшие его иногда,

когда он шел туда и обратно, принимали его за Ферондо, блуждающего ради

покаяния по той местности; пошло потом много рассказов промеж невежественных

жителей деревни, много раз говорили о том и жене, хорошо знавшей, в чем

дело.

Болонский монах, когда Ферондо очнулся, не зная, где он, вошел к нему,

страшно голося, с розгами в руках и, схватив его, дал ему хорошую порку.

Ферондо, плача и крича, то и дело спрашивал: "Где я?" На что монах отвечал:

"В чистилище". - "Как? - сказал Ферондо, - так я, стало быть, умер?" Монах

сказал: "Разумеется". Поэтому Ферондо принялся плакать о себе, своей жене и

сыне, говоря самые несуразные в свете вещи. Монах принес ему поесть и

попить; увидя это, Ферондо спросил: "Вот те на! Разве покойники едят?" -

"Да, - сказал монах, - а принес я тебе то, что твоя бывшая жена послала

сегодня утром в церковь на обедню по твою душу; что по воле божией тебе и

предлагается". Сказал тогда Ферондо: "Господь да пошлет ей благовремение.

Я-то любил ее очень, прежде чем скончался, так что всю ночь держал ее в

охапке и ничего другого не делал, как целовал ее; делал также и другое,

когда приходило желание". Затем у него явилась большая охота поесть, и он

принялся есть и пить, и так как вино показалось ему не особенно хорошим,

сказал: "Да накажет ее господь, что она не подала священнику вина из бочки,

что у стены". Когда он поел, монах снова принялся за него и теми же розгами

дал ему великую порку. Порядком покричав, Ферондо спросил его: "Боже мой!

Зачем ты это со мной делаешь?" Монах сказал: "Потому что так повелел

господь, чтобы так чинить над тобою два раза в день". - "А по какой

причине?" - говорит Ферондо. Сказал монах: "Потому что ты был ревнив, имея

женою достойнейшую женщину, какая есть в твоей местности". - "Увы мне! -

сказал Ферондо, - правду ты говоришь! И самую сладкую жену. Она была слаще

пряника, но я не знал, что господу неблагоугодно, чтоб мужчина был ревнив,

не то я не был бы таким". Сказал монах: "Это ты должен был понять, пока был

на том свете, и исправиться; если случится тебе когда-нибудь вернуться туда,

постарайся там удержать в памяти, что я теперь с тобой делаю, дабы никогда

более не быть ревнивым". Ферондо спросил "Разве кто умер, возвращается

когда-нибудь туда?" - "Да, - отвечал монах, - кому попустит господь". -

"Боже мой, - сказал Ферондо, - если я когда-нибудь туда вернусь, буду лучшим

в свете мужем, никогда не стану бить ее, не скажу бранного слова - разве

побраню за вино, которое она послала нам сегодня утром, да еще не послала

нам ни одной свечи, и мне пришлось есть впотьмах". Сказал монах: "Послать-то

она послала, но свечи сгорели за обедней". - "Да, ты, может быть, и прав, -

заметил Ферондо, - наверно, коли я вернусь туда, я позволю ей делать все,

что хочет. Но скажи мне, кто ты, совершающий это надо мною?" Сказал монах:

"Я также умер, а жил в Сардинии, и так как я когда-то хвалил моего господина

за его ревнивость, господь осудил меня на такое наказание, что я должен

давать тебе есть и пить и угощать ударами, пока господь все это решит иначе

относительно тебя и меня". Сказал Ферондо: "Никого здесь нет, кроме нас

двоих?" Монах отвечал: "Есть целые тысячи, только ты не можешь ни видеть, ни

слышать их, ни они тебя". Тогда Ферондо спросил: "А как мы далеко от наших

мест?" - "Охо! - ответил монах, - на много миль дальше, чем

Славнонаворотим". - "Вот те на! Это очень далеко, - сказал Ферондо, - по