Файл: Боккаччо Д. Декамерон.doc

Новелла третья

Митридан, завидуя щедрости Натана, отправляется его убить, встречает

его, неузнанного, и, разведав у него самого, каким способом это сделать,

находит его в роще, как и было уговорено. Признав его, ощущает стыд и

становится его другом.

Всем показалось в самом деле чудом, когда услышали они о таком деле,

что духовное лицо совершило нечто великодушное. Когда улеглись разговоры дам

по этому поводу, король приказал Филострато продолжать, и он тотчас же

начал: - Благородные дамы, велика была щедрость испанского короля, и почти

неслыханное великодушие аббата Клюньи, но, быть может, не менее удивительно

будет вам услышать о человеке, который, дабы проявить щедрость к другому,

посягавшему на его кровь или скорее душу, искусно устроил так, чтобы

предоставить ему то и другое, и так бы и сделал, если бы тот пожелал взять

их, как то я намерен показать вам в небольшом моем рассказе.

Достоверно известно, если довериться словам некоторых генуэзцев и

других людей, побывавших в тех краях, что в китайских странах жил когда-то

человек именитого рода, без сравнения богатый, по имени Натан. У него было

поместье вблизи дороги, по которой по необходимости следовали все, желавшие

отправиться с запада на восток или с востока на запад; будучи щедрым и

великодушным и желая прослыть делами своими, он, имея многих мастеров,

приказал в короткое время построить один из прекраснейших, больших и

роскошных дворцов, какой когда-либо видели, и вполне снабдить его всем, что

было необходимо для приема и чествования именитых людей. Многочисленной

хорошей прислуге, которую он держал, он приказал любезно и приветливо

принимать и чествовать всех проходивших туда и обратно, Он так неустанно

держался этого похвального обычая, что не только восток, но и почти весь

запад знал его по молве.

Когда он был уже отягчен годами, не устав вместе с тем от своей

щедрости, молва о нем дошла случайно до одного юноши, по имени Митридана,

жившего недалеко от него. Сознавая себя не менее богатым, чем Натан, он

ощутил зависть к его славе и доблести и решился уничтожить ее либо затемнить

еще большей щедростью. Приказав построить дворец, подобный Натанову, он стал

оказывать всякому, там шедшему или проходившему, чрезмернейшую щедрость,

которую когда-либо кто проявлял, и в короткое время несомненно стяжал

великую славу. Случилось однажды, когда юноша был совсем один во дворе

своего дворца, какая-то женщина, войдя в одни из ворот дворца, попросила у

него милостыню, которую и получила; вернувшись вторыми воротами, снова

получила ее, и так последовательно до двенадцатого раза. Когда она вернулась

в тринадцатый, Митридан сказал: "Милая моя, ты уж очень пристаешь с своими

просьбами"; тем не менее он подал ей. Старушка, услышав эти слова, сказала:

"О, щедрость Натана, сколь ты удивительна! Я вошла тридцатью двумя воротами,

ведущими в его дворец, как и в этот, и попросила милости, и никогда он не

показал, что узнал меня, и всегда я ее получала; а здесь, явившись лишь в

тринадцатый, я была узнана и осмеяна". Так сказав, она ушла и более не

возвращалась.

Услышав речи старухи, Митридан, считавший все, что доходило до него о

славе Натана, за умаление своей, воспылал яростным гневом и принялся

говорить: "Увы мне, несчастному! Как дойти мне до щедрости Натана в великих

делах, не то что превзойти, так того желаю, когда я не могу сравняться с ним

и в малейших! Поистине я тщусь даром, если не выживу его со света, а так как

старость не берет его, мне следует немедленно совершить это моими руками". В

таком возбуждении поднявшись и никому не сообщив о своем решении, он с

небольшой свитой сел на коня и на третий день прибыл туда, где жил Натан.

Приказав своим спутникам представиться, будто они не с ним и его не знают, и

позаботиться о себе до дальнейших его распоряжений, он прибыл туда под вечер

и, оставшись один, встретил недалеко от прекрасного дворца Натана, гулявшего

одиноко и не в роскошной одежде; его-то, ему незнакомого, он попросил

сказать, не знает ли он, где живет Натан. Тот приветливо отвечал: "Сын мой,

никто лучше меня в этом крае не сумеет показать тебе это, потому, коли ты

желаешь, я поведу тебя туда". Молодой человек сказал, что это будет ему

очень приятно, только ему не хотелось бы, по возможности, чтобы Натан видел

и узнал его. На это Натан ответил: "Я и это устрою, так как тебе это

угодно". Сойдя с коня, Митридан отправился вместе с Натаном, вступившим с

ним в приятную беседу, к его прекрасному дворцу. Здесь Натан велел одному из

своих слуг принять лошадь юноши и, подойдя к слуге, шепнув ему на ухо,

приказал тотчас же распорядиться, чтобы никто из домашних не говорил

молодому человеку, что он - Натан; это и было сделано. Когда они вступили во

дворец, он поместил Митридана в прекраснейшую комнату, где никто его не

видел, кроме отряженных на услужение ему, и, приказав нарочито чествовать

его, сам составил ему общество. Пребывая с ним, Митридан, хотя и относился к

нему с уважением, как к отцу, тем не менее спросил его, кто он. На это Натан

отвечал: "Я мелкий слуга Натана, состарившийся при нем с детства, и никогда

он не повысил меня к большему, чем ты видишь; потому, хотя все другие им не

нахвалятся, я мало могу им похвалиться".

Эти слова подали Митридану некую надежду с большей осмотрительностью и

с большей безопасностью исполнить свое злостное намерение. Натан очень

любезно спросил его, кто он и по какому делу сюда прибыл, предлагая ему свой

совет и свою помощь в том, что может Митридан несколько помешкал ответом, но

потом, решив довериться ему, после долгого вступления, заручился его честным

словом, а затем попросил совета и помощи и всецело открылся, кто он, зачем

пришел и по какому побуждению. Услышав эти речи и жестокий замысел

Митридана, Натан внутренне был потрясен, но, не мешкая долго, ответил ему с

мужественным духом и твердым лицом: "Митридан, отец твой был человек

благородный, и ты не желаешь выродиться, столь великое дело ты затеял, желая

быть щедрым для всех; я очень поощряю зависть, которую ты питаешь к

доблестям Натана, потому что, если бы таковая чаще встречалась, свет, столь

плачевный, вскоре бы улучшился. Намерение твое, мне обнаруженное, будет

несомненно сохранено в тайне, но я могу подать тебе в этом деле скорее

полезный совет, чем большую помощь. Совет такой: ты можешь видеть, отсюда в

какой-нибудь полумиле, рощицу, куда Натан ходит почти каждое утро совсем

один и где долго гуляет; там тебе легко будет найти его и учинить с ним, что

тебе угодно. Как убьешь его, то, для того чтобы тебе беспрепятственно можно

было вернуться домой, ступай не дорогой, по которой пришел, а по той,

которая, видишь, выходит из леса налево, потому что, хотя она немного и

неудобна, она скорее доведет тебя до дому и для тебя безопаснее".

Получив эти сведения, Митридан, по удалении Натана, осторожно дал знать

своим спутникам, также там пребывавшим, где им надлежало поджидать его на

следующий день. Когда он наступил, Натан, намерение которого ничуть не

отступило от совета, данного им Митридану, и ни в чем не изменилось, один

направился в рощицу, готовый умереть. Встав, взяв свой лук и меч, ибо

другого оружия у него не было, и сев на коня, Митридан направился к роще и

издали увидал Натана, который гулял по ней совсем один; решившись, прежде

чем напасть, посмотреть на него и услышать его речи, он бросился на него и,

схватив его за повязку на голове, сказал: "Смерть тебе, старик!" На это

Натан ничего иного не ответил, как только: "Я стало быть, заслужил ее".

Услышав его голос и поглядев ему в лицо, Митридан тотчас же узнал, что это

тот самый, который радушно принял его, дружелюбно с ним водился и был верным

советчиком, вследствие чего его ярость тотчас же спала и его гнев обратился

в стыд. Потому, бросив меч, который он было вытянул, чтобы поразить его, и,

сойдя с коня, он со слезами бросился к ногам Натана и сказал: "Дражайший

отец мой, я познаю ясно ваше великодушие, когда размыслю, с какой

готовностью вы явились, чтобы отдать мне свою жизнь, которой я, как то сам

открыл вам, домогался без всякого основания; но господь, заботясь о моем

долге более, чем я сам, в то мгновение, когда это было всего необходимее,

разверз мои духовные очи, ослепленные жалкой завистью. Потому, чем большая у

вас была готовность удовлетворить меня, тем более я сознаю себя обязанным

искупить мое заблуждение; итак, учините надо мною месть, какую считаете

соответствующей моему поступку".

Натан велел Митридану встать и, нежно обняв и поцеловав его, сказал:

"Сын мой, за твое начинание, как бы ты ни назвал его, преступным или нет,

нечего просить прощения, ни прощать, ибо ты делал это не по ненависти, а

затем, чтобы тебя считали достойнейшим. Итак, не опасайся меня и будь

уверен, что нет человека из числа живущих, который любил бы тебя более, чем

я, понимающий величие твоего духа, устремленного не на накопление денег, как

то делают скряги, а на то, чтобы тратить собранные. Не стыдись, что ты желал

умертвить меня, чтобы прославиться, и не думай, чтобы я тому изумлялся.

Знаменитые цари и величайшие короли не иным почти искусством, как убийством,

и не одного человека, как ты хотел сделать, а бесчисленного множества,

выжиганием стран и разрушением городов распространили свои царства, а

следовательно, и свою славу. Потому, если ты желал убить меня одного, дабы

прославиться, ты совершил не удивительный, неслыханный подвиг, а очень

обычный".

Не оправдывая своего коварного намерения, но похваляя почетное ему

извинение, придуманное Натаном, Митридан выразил в беседе с ним свое крайнее

изумление, каким образом Натан мог решиться на такое дело, указать ему на то

способ и дать совет. На это Натан ответил: "Митридан, я не желаю, чтобы ты

дивился моему совету и намерению, потому что с тех пор, как я стал

располагать собою и решился поступать так, как затеял и ты, не было никого,

кто бы вступил в мой дом, кого бы я не удовлетворил, по возможности, всем, о

чем он просил меня. Ты явился сюда, требуя моей жизни, потому, услышав это

требование, я тотчас же решился отдать ее тебе, дабы ты не был единственным,

который удалился бы отсюда, не получив удовлетворения; а дабы ты получил

его, я и дал тебе совет, который считал тебе полезным, дабы, взяв мою жизнь,

ты не утратил своей; потому говорю тебе еще раз и прошу, коли тебе это

угодно, возьми ее и удовлетвори себя; я не знаю, на что мне ее лучше

употребить. Я вот уже восемьдесят лет пользовался ею на мои удовольствия и в

мое утешение и знаю, что, следуя естественному порядку, как другие люди и

вообще все сущее, она может быть предоставлена мне теперь лишь на короткое

время; потому я полагаю, что лучше ее отдать, как я всегда отдавал и тратил

свои сокровища, чем хранить ее, пока природа не отнимет ее у меня против

моей воли. Небольшой дар - отдать сто лет; насколько меньший - отдать шесть

или восемь, какие мне остается быть здесь! Возьми же, коли угодно, всю мою

жизнь, прошу тебя о том, ибо, с тех пор как я живу, я не нашел еще никого,

кто бы пожелал ее, и не знаю, найду ли кого, если не возьмешь ее ты, ее

пожелавший. Но если бы и случилось, что я нашел кого-либо, я знаю, что чем

дольше я ее сохраню, тем меньшую она будет иметь ценность; потому, прежде

чем она станет малоценной, возьми ее, молю тебя".

Митридан, сильно пристыженный, сказал: "Упаси господи, чтобы такую

драгоценность, как ваша жизнь, я не то чтобы похитил, отняв ее у вас, но

даже пожелал ее, как то делал недавно; и не то, чтобы укоротить ее лета, я

охотно прибавил бы и своих". На это Натан тотчас же ответил: "Коли ты в

состоянии это сделать, желаешь ли прибавить? Хочешь ли заставить меня

поступить относительно тебя, как я никогда не поступал с другими, то есть,

чтобы я взял у тебя твое, тогда как я никогда не брал чужого?" - "Да", -

быстро сказал Митридан. "В таком случае сделай, как я скажу, - возразил