Файл: Боккаччо Д. Декамерон.doc

отвечала:

"Не только что кто-нибудь из наших родовитых люден, но и проходимец

пришелся бы мне по сердцу, если бы приглянулся вам". Тогда Куррадо сказал:

"Надеюсь через несколько дней обрадовать этим вас обоих". Увидев, что к

молодым людям вернулся их прежний вид, велев одеть их пристойно, он спросил

Джьусфреди: "Приятно ли было бы тебе, сверх той радости, какую ты ощущаешь,

увидеть здесь и твою мать?" На то Джьусфреди ответил: "Мне не верится, чтобы

печаль ее бедственной судьбы еще оставила ее в живых; но если бы это было

так, мне было бы это чрезвычайно дорого, ибо я думаю, что при ее советах я

мог бы вернуть себе отчасти мое положение в Сицилии". Тогда Куррадо велел

призвать туда обеих дам; они с большой радостью приветствовали молодую, не

мало удивляясь, какое вдохновение побудило Куррадо к такому благодушию, что

он соединил ее с Джьяннотто. Мадонна Беритола начала всматриваться в него

под влиянием слов, слышанных от Куррадо. Тайная сила возбудила в ней

какое-то воспоминание о младенческих очертаниях лица ее сына, и, не ожидая

иного доказательства, она бросилась к нему на шею с распростертыми

объятиями. Избыток любви и материнской радости не дали ей сказать ни слова,

- наоборот, так прекратили всякую силу чувствительности, что она, точно

мертвая, упала на руки сына. Он, хотя и сильно изумился, припоминая, что

много раз видел ее в этом самом замке и все же не узнавал ее, тем не менее

тотчас же ощутил чутьем свою мать и, порицая себя за свою прошлую

беспечность, приняв ее в свои объятия и, пролив слезы, нежно поцеловал.

После того как к мадонне Беритоле, которой сострадательно оказали помощь

холодной водою и другими средствами жена Куррадо и Спина, вернулись

утраченные силы, она снова со многими слезами и нежными словами обняла сына

и, полная материнской нежности, тысячу и более раз поцеловала его, а он

принимал это и смотрел на нее с почтением.

Когда эти достойные и радостные приветствия повторились три или четыре

раза, не без великой радости и удовольствия присутствующих, когда один успел

рассказать другому все свои приключения, а Куррадо объявил своим друзьям, к

общему удовольствию, о своей новой родственной связи и распорядился

устройством прекрасного, великолепного торжества, Джьусфреди сказал ему:

"Куррадо, вы многим порадовали меня и долгое время держали в чести мою мать;

теперь дабы не осталось не сделанным ничего, что вы в состоянии сделать, я

прошу вас, чтобы вы и мою мать, и мой праздник, и меня самого развеселили

присутствием брата, которого держит у себя в качестве слуги мессер

Гаспаррино д'Орна, и меня полонивший, как я уже сказал вам, в корсарском

набеге; а затем, чтобы вы послали в Сицилию кого-нибудь, кто бы точно

осведомился об отношениях и положении страны, разузнал бы, что сталось с

Арригетто, отцом моим, жив он или умер, а коли жив, в каком положении, - и,

разузнав обо всем в полностн, вернулся бы к нам". Понравилась Куррадо

просьба Джьусфреди и, не мешкая, он послал надежных людей в Геную. И

Сицилию. Тот, кто отправился в Геную, разыскав мессера Гаспаррино,

настоятельно попросил его от лица Куррадо доставить ему Скаччьято и его

мамку, по порядку рассказав ему все, содеянное Куррадо по отношению к

Джьусфреди и его матери. Сильно подивился мессер Гаспаррино, услышав это, и

сказал: "Разумеется, я сделал бы для Куррадо все, что бы мог и что бы он ни

захотел; живет у меня в доме уже лет с четырнадцать мальчик, о котором ты

спрашиваешь, с матерью, коих я охотно ему доставлю; но скажи ему от меня,

чтобы он остерегся доверяться и не доверялся рассказам Джьяннотто, который

ныне зовет себя Джьусфреди, ибо он гораздо хитрее, чем полагает Куррадо".

Так сказав и велев учествовать достойного человека, он тайно приказал

позвать мамку и осторожно расспросил ее об этом деле. Та, услышав о

восстании в Сицилии и узнав, что Арригетто жив, отложила страх, который

прежде питала, все по порядку ему рассказала и объяснила ему причины, почему

она держалась того образа действия, какому следовала. Увидев, что рассказы

мамки отлично согласуются с рассказами посланного, мессер Гаспаррино возымел

доверие к его словам, как человек очень тонкий, тем и другим способом

расследовав это дело и все более находя обстоятельства, убеждавшие в его

достоверности, он устыдился своего недостойного обращения с мальчиком и в

возмездие за это выдал за него с большим приданым свою дочку, красавицу

одиннадцати лет, ибо знал, кто такой и чем был Арригетто. После большого

празднества, устроенного по этому поводу, он вместе с юношей и дочерью, с

посланцем Куррадо и мамкой сел на хорошо вооруженную галеру и прибыл в

Леричи, где был принят Куррадо, затем со всем своим обществом отправился в

один из замков Куррадо неподалеку оттуда, где было приготовлено большое

торжество. Какова была радость матери, вновь увидевшей своего сына, какова

радость обоих братьев и всех троих при виде верной мамки, каков прием,

оказанный всеми мессеру Гаспаррино и его дочери, и его привет всем и всех

вообще по отношению к Куррадо и его жене с сыновьями и друзьями, всего этого

не объяснить словами, почему я предоставляю вам, мои дамы, вообразить себе

это.

Ко всему этому, дабы радость была полная, господь бог, который, коли

начнет подавать, подает щедро, пожелал присоединить радостные вести о жизни

н счастливом положении Арригетто Капече. Потому что, когда торжество было в

разгаре и гости, женщины и мужчины, за столом и еще за первым блюдом, явился

тот, кто был послан в Сицилию и, между прочим, рассказал об Арригетто, что

он находился в заключении у короля Карла; когда в городе вспыхнуло восстание

против короля, народ бешено бросился к тюрьме, перебил сторожей, а Арригетто

вывели и, как заклятого врага короля Карла, сделали своим вождем, дабы,

следуя за ним, гнать и убивать французов. Вследствие чего он вошел в великую

милость у короля Пьетро, который восстановил его во всех его владениях и

почестях; почему он и занимает теперь высокое, хорошее положение. Его

самого, присоединил посланный, он принял с величайшим почетом и невыразимо

порадовался о жене и сыне, о которых после своего плена никогда ничего не

слыхал; сверх того, он послал за ними легкое судно с несколькими именитыми

людьми, которые и следуют за ним.

Посланного приняли и выслушали с большою радостью и восторгом; Куррадо

вместе с некоторыми друзьями скоро снарядился навстречу именитым людям,

прибывшим за мадонной Беритолой и Джьусфреди; их весело приветствовали и

повели на пиршество, которое не было еще и в половине. Здесь и мадонна

Беритола, и Джьусфреди, да, кроме их, и все другие обнаружили такую радость,

увидя их, что о подобной не было и слыхано; а они, прежде чем сесть за стол,

от лица Арригетто кланялись и благодарили, как лучше умели и могли, Куррадо

и его жену за почет, оказанный жене и сыну Арригетто, предоставляя в

распоряжение хозяев как его самого, так и все, что было бы в его власти.

Затем, обратившись к мессеру Гаспаррино, заслуги которого были для них

неожиданностью, они заявили свою полную уверенность, что, когда Арригетто

узнает, что он сделал для Скаччьято, ему воздается подобная же и еще большая

благодарность. После того они весело стали пировать на празднике двух

молодых супруг и молодых супругов. Не в этот только день устроил Куррадо

торжество для своего зятя и для других своих родичей и друзей, но и в

течение многих других. Когда же празднество кончилось и мадонне Беритоле и

Джьусфреди и другим показалось, что пора ехать, они, напутствуемые слезами

Куррадо и его жены и мессера Гаспаррино, сев на ходкое судно и увозя с собою

Спину, удалились; а так как ветер был благоприятный, то они скоро прибыли в

Сицилию, где в пристани Арригетто встретил всех, и сыновей и дам, с такой

радостью, что описать ее нет возможности. Здесь, говорят, они долгое время

жили потом счастливо, памятуя господа бога в благодарность за полученное

благодеяние.

Новелла седьмая

Султан Вавилонии отправляет свою дочь в замужество к королю дель Гарбо;

ее бедствие разных случайностей она в течение четырех лет попадает в разных

местах в руки к девяти мужчинам; наконец, возвращенная отцу, как

девственница, отправляется, как и прежде намеревалась, в жены к королю дель

Гарбо.

Продлись новелла Емилии еще немного, и, может быть, жалость,

возбужденная в молодых дамах приключениями мадонны Беритолы, заставила бы их

пролить слезы. Когда рассказу положен был конец, королеве

заблагорассудилось, чтобы продолжал Памфило, рассказав и свою новеллу,

вследствие чего он с великой готовностью начал так: - Прелестные дамы, нам

трудно бывает знать, что нам надо, ибо, как то часто видали, многие,

полагая, что, разбогатев, они будут жить без заботы и опасений, не только

просили о том бога молитвенно, но и настоятельно старались о приобретении,

не избегая трудов и опасностей, и хотя это им и удавалось, находились-таки

люди, которые из желания столь богатого наследия убивали их, а до того,

прежде чем те разбогатели, они их любили и берегли их жизнь. Иные, воззойдя

из низкого положения среди тысячи опасных битв, кровью братьев и друзей, к

высоте царственной власти, в которой полагали высшее счастье, не только

увидели и ощутили ее полной забот и страхов, но и познали ценою жизни, что

за царским столом в золотом кубке пьется яд. Бывали многие, страстно

желавшие телесной силы и красоты, иные украшений, не прежде приходившие к

убеждению, что желание их дурно направлено, как сознав в этих предметах

причину своей смерти, либо горестного существования. Не говоря раздельно о

всех человеческих желаниях, я утверждаю, что нет ни одного, которое люди

могли бы с полным сознанием предпочесть, как застрахованное от случайностей

судьбы; почему, если бы мы захотели поступать как следует, мы должны были бы

себя устроить так, чтобы избирать то и тем владеть, что подает нам тот, кто

один знает, что нам нужно, и может нам то доставить. Но так как люди разным

образом грешат желанием, а вы, прелестные дамы, сильно грешите одним, именно

желанием быть красивыми, настолько, что, не довольствуясь прелестями,

данными вам природой, вы с изумительным искусством стараетесь их умножить, -