Файл: Боккаччо Д. Декамерон.doc

ни на то, кто это ей говорит, ни на его коварство, тотчас же поверив его

словам, принялась сопоставлять с этим случаем разные другие, бывшие прежде,

и, внезапно воспламенясь гневом, отвечала, что она непременно это сделает,

что сделать это ей будет не так уж тягостно и что если он придет, она

наверно так пристыдит его, что всякий раз, как он увидит потом женщину, ему

будет приходить это в голову. Риччьярдо, довольный этим и видя, что его

затея хороша и удается, многими другими речами утвердил ее в ее намерении и

упрочил уверенность, прося тем не менее не говорить никогда, что она это

узнала от него, что она и пообещала ему на своей чести.

На следующее утро Риччьярдо отправился к одной досужей женщине,

державшей баню, о которой он говорил Кателле; он рассказал ей, что намерен

сделать, и просил быть в этом случае, насколько может, ему помощницей.

Женщина, будучи ему очень обязанной, сказала, что охотно это исполнит, и

условилась с ним, что ей говорить и делать. В доме, где находились бани,

была одна очень темная комната, так как в нее не выходило ни одного окна,

через которое мог бы проникать свет; согласно наставлению Риччьярдо, женщина

устроила ее и поставила в ней постель, какую могла лучше, в которой

Риччьярдо и лег, поужинав, и стал ожидать Кателлу.

Дама, выслушав слова Риччьярдо и придав им более веры, чем то было

нужно, полная негодования возвратилась вечером к себе, где случайно

Филиппелло, вернувшись с своей стороны, занятый другими мыслями, не оказал

ей, быть может, такого дружеского приема, с каким обыкновенно он ее

встречал. Видя это, она стала подозревать его еще больше прежнего, говоря

про себя: "Действительно, у него а мыслях та дама, с которой завтра он

думает найти удовольствие и наслаждение; но этому наверно не бывать". С этой

мыслью, раздумывая, что она ему скажет, когда пробудет с ним, она провела

почти всю ночь.

Сказывать ли далее? Когда настал девятый час, Кателла, взяв с собой

свою служанку и не изменяя ни в чем своему намерению, отправилась в те бани,

какие указал ей Риччьярдо; там, найдя ту женщину, она спросила, не приходил

ли сюда сегодня Филиппелло? На это женщина, наученная Риччьярдо, сказала:

"Не вы ли дама, которая должна прийти, чтобы поговорить с ним?" Кателла

ответила: "Да, я самая". - "В таком случае, - сказала женщина, - пожалуйте к

нему". Кателла, искавшая, чего не желала бы найти, велев отвести себя в

комнату, где находился Риччьярдо, вошла туда с покрытой головой и заперла за

собою дверь. Риччьярдо, видя, что она вошла, с радостью встал и, приняв ее в

свои объятия, тихо сказал: "Добро пожаловать, душа моя!" Кателла, чтобы

лучше притвориться не тою, чем была, обняла его и поцеловала и очень

обласкала, не произнеся ни слова, из боязни быть им узнанной, если

заговорит. Комната была очень темна, чем каждый из них был доволен; даже от

долгого пребывания в ней глаза не приглядывались ни к чему, Риччьярдо повел

ее на постель, и там, ничего не говоря, дабы голоса нельзя было распознать,

они долго оставались к большему удовольствию и утехе одной, чем другой

стороны. Но когда Кателле показалось, что настало время выразить затаенное

негодование, она, разгоряченная пылким гневом, начала говорить так: "Увы,

как несчастна судьба женщин и как дурно расточают многие из них свою любовь

к мужьям! Вот я, несчастная, уже восемь лет как люблю тебя больше жизни, а

ты, как вижу, весь сгораешь и томишься любовью к посторонней женщине,

преступный ты злодеи! С кем думаешь провел ты время? С тою, которую

благодаря лживым ласкам ты так долго обманывал, показывая ей любовь, но

будучи влюблен в другую. Я - Кателла, а не жена Риччьярдо, бесчестный ты

изменник! Прислушайся, не узнаешь ли ты мой голос? Ведь это я; тысячелетием

кажется мне время, отделяющее нас от света, чтобы мне можно было пристыдить

тебя, как ты того заслуживаешь, грязный ты, подлый пес! Увы, бедная я, к

кому в течение стольких лет я питала такую любовь? К этому мерзкому псу,

который, полагая, что держит в объятиях другую женщину, оказал мне более

ласки и любви в столь короткий срок, проведенный мною с ним, чем во все

остальное время, как я ему принадлежала. Ты сегодня очень был силен, поганый

ты пес, а дома оказываешься обыкновенно таким вялым и бессильным! Но хвала

богу, ты обработал свое поле, не чужое, как ты предполагал, Я не удивляюсь,

что в эту ночь ты не приближался ко мне. Ты намеревался свалять тяжесть на

стороне, и тебе хотелось явиться свежим всадником на воле битвы. Но,

благодарение богу и моей предусмотрительности, вода все же пошла по течению,

как и надлежало. Почему же не отвечаешь ты, преступный человек? Почему не

скажешь чего-нибудь? Или ты онемел, слушая меня? Ей-богу, не знаю, что

удерживает меня всадить мои ногти в твои глаза и вырвать их. Ты рассчитывал

очень скрытно устроить эту измену; но слава богу, что знает один, узнает и

другой, тебе не это удалось я послала по твоим следам лучших собак, чем ты

думал".

Риччьярдо радовался про себя этим словам и, ничего не отвечая, обнимал

ее, целовал и расточал ласки пуще прежнего. Поэтому она продолжала речь,

говоря: "Да, теперь ты думаешь задобрить меня твоими притворными ласками,

постылый ты пес, успокоить и утешить меня, но ты ошибаешься. Я никогда не

утешусь этим, пока не опозорю тебя в присутствии всех наших родственников и

друзей, какие только есть. Но разве, злой ты человек, я не так же красива,

как жена Риччьярдо Минутоло? Не такая же благородная? Отчего ты не

отвечаешь, грязный ты пес? Чего у нее больше, чем у меня? Убирайся, не

трогай меня, ведь ты уж слишком много поратовал. Я хорошо знаю, что теперь,

когда тебе известно, кто я, ты принялся бы делать насильно то, что делал; но

по милости божией я еще заставлю тебя попоститься. Не понимаю, почему мне не

послать за Риччьярдо, который любил меня больше самого себя и не мог

похвалиться, чтобы я хотя бы раз на него взглянула; а какое было бы от того

зло, если б я так поступила? Ты думал иметь здесь дело с его женой, и кабы

имел ее, не за тобой стало бы дело; потому, если бы он стал моим, у тебя не

было бы основания осуждать меня". Много было еще речей и упреков со стороны

дамы; однако же, наконец, Риччьярдо, сообразив, что если он дозволит ей

удалиться в этом убеждении, то может произойти много зла, решил объявиться и

вывести ее из заблуждения, в каком она находилась; обняв ее и обвив ее так,

что она не могла уйти, он сказал: "Душа моя, не гневайтесь; чего я, любя

вас, попросту не мог получить, то научил меня добыть обманом Амур; я - ваш

Риччьярдо".

Услышав это и узнав голос, Кателла хотела мгновенно вскочить с постели,

но не могла; поэтому она собралась закричать, но Риччьярдо, закрыв ей рот

рукою, сказал: "Мадонна, теперь уже нельзя устроить так, чтобы не было того,

что совершилось, хотя бы вы кричали всю вашу жизнь, если же вы закричите или

сделаете как-нибудь так, что о том кто-нибудь где-нибудь узнает, то могут

произойти два последствия. Во-первых - и это не может не интересовать вас, -

ваша честь и ваша добрая слава будут испорчены, потому что, если бы вы и

стали говорить, что я завлек вас сюда обманом, я скажу, что это неправда и

что, напротив, я побудил вас прийти сюда, обещая дать денег и подарок, а вы,

не получив вполне, как надеялись, рассердились и завели эти пререкания и

шум. А вы знаете, что люди более склонны верить дурному, чем хорошему;

поэтому мне поверят не менее, чем вам. После этого между вашим мужем и мною

возникнет смертельная вражда, и может так случиться, что или я его убью, или

он меня, от чего вам не будет потом ни веселья, ни удовлетворения. Поэтому,

сердце мое, откажитесь от намерения в одно и то же время и себя опозорить и

вовлечь в опасность и ссору вашего мужа и меня. Вы не первая, которая была

обманута, и не будете последней, я же обманул вас не с тем, чтобы отнять у

вас то, что вам принадлежит, а вследствие избытка любви, какую я питаю к вам

и склонен питать всегда, оставаясь вашим нижайшим слугою. И так как я сам, и

все мое, и все, что я смогу и чего стою, уже давно было вашим и к вашим

услугам, я хочу, чтобы с этого времени и впредь все это было еще более

таковым. Вы, рассудительная во всем, будете, я уверен, такою же и в этом

случае".

Пока Риччьярдо держал эту речь, Кателла сильно плакала, и хотя была

очень разгневана и распространялась в упреках, тем не менее рассудок

указывал ей справедливость слов Риччьярдо, и она поняла, что может

приключиться все то, о чем он ей говорил; поэтому она сказала: "Риччьярдо,

не знаю, даст ли мне бог силу перенести нанесенное мне тобою оскорбление и

обман. Я не хочу кричать здесь, куда привели меня моя простота и излишняя

ревность; но будь уверен, я никогда не буду довольна, если не увижу себя тем

или другим способом отомщенной за то, что ты со мною сделал; поэтому отпусти

меня, не удерживай больше; ты добился того, чего желал, и получил от меня

сколько тебе было угодно; пора меня оставить; оставь меня, прошу тебя об

этом". Видя, что она еще сильно разгневана, Риччьярдо решил сам с собою не

отпускать ее до тех пор, пока она не помирится с ним; поэтому он начал

умилостивлять ее нежнейшими словами и так говорил, так просил, так заклинал,

что она, побежденная, помирилась с ним, и они с обоюдного согласия остались

вместе довольно долго в величайшем удовольствии. Познав тогда, насколько

поцелуи любовника слаще поцелуев мужа, дама, сменив свою строгость к

Риччьярдо на нежную любовь, любила его с этого дня очень нежно; действуя с

большой осторожностью, они часто наслаждались своею любовью. Да пошлет

господь и нам наслаждаться нашей.